Вчера «НР» опубликовал первую главу уникальных документов — писем легендарного майора. Все их от руки двадцать лет назад переписал, будучи в гостях у Куниковых в Москве, Виктор Савченко — историк, писатель, автор книг о куниковцах.
Рукопись была передана Новороссийскому историческому музею-заповеднику. Заведующая отделом истории Великой Отечественной войны, большой друг редакции Раиса Соколова позволила нам прочесть эти строки. Я, Мария АНАНЬЕВА, прочла всю коллекцию писем на одном дыхании. Вся мощь личности Цезаря Куникова встала передо мной во весь рост.
Прекрасный журналист, опытный боец, преданный Родине, Цезарь Куников безумно любил свою семью — супругу Наталью и сына Юрия. Какие нежные его письма! Как умно он наставляет своего сына. Многие современники найдут в этих письмах ответы на многие жизненные вопросы. Я не знаю, все ли письма Виктор Савченко скопировал тогда в Москве? Историк рассказывал, что он копировал их всю ночь, не смыкая глаз. Но даже то, что дошло до нас, — это величайшая ценность. Дорогие читатели, прочтите их все. Вы увидите, что чем ближе 3 февраля 1943 года, тем меняется тональность этих посланий.
27.12.1941 года.
«Дорогие мои Ната и Юрий!
… У нас всё по-старому. Сейчас наш отряд не на фронте. Но его дыхание мы чувствуем ежедневно. Кое в чём и сами продолжаем участвовать.
Пока я тебе начинал писать, над нашими головами разразился крупный воздушный бой, в котором и мы приняли участие. Как бы мне хотелось утешить тебя, повидать Вас, поиграть с сыном…
Спешу. Получил задание искать в камышах сбитый «мессершмитт». Машина ждёт. Крепко целую. С Новым годом, дорогие. Всем привет. Твой Цезарь».
3.01.1942.
«Боевой новогодний привет с фронта всем родным и знакомым!
Новый год думали встретить в бою, но провели вечер самодеятельности и даже с танцами. Всяко бывает. Шлю тебе и всем вам новогодние пожелания здоровья, успеха и больше оружия фронту.
Хотя теперь нас начали снабжать не только наши заводы, но и немецкие дивизии. Бесконечно рады успехам Красной Армии. Настроение превосходное. Даже наша небольшая часть не беспомощна, не дрейфит ни против танков, ни против самолётов, а это придаёт уверенность. Научились ночному бою, чего не любят фашисты. Ночь — наш союзник. Основные операции я провёл ночью – поэтому и потери небольшие.
Что касается меня, то научился управлять катером, машиной, стрелять из всех пулеметов, пушек и так далее.
Твой Цезарь».
3 января 1942 года.
Цезарь Куников сыну Юрию.
«Боевой новогодний привет с фронта всем родным и знакомым.
Мой родной сыночек Юрочка! Хочу, чтоб это письмо ты сам прочитал. Пишет твой папа с фронта и передаёт тебе и мамочке новогодний привет!
У нас тут идут бои с фашистами, и мы их побьём и прогоним с нашей Родины. Напиши мне своей рукой, как лучше побить Гитлера – ты ведь умный и придумаешь.
Была ли у тебя новогодняя ёлка? Как твое здоровье после кори? Очень хочется мне поиграть с тобой в солдатики на белом ковре, спеть вместе «На острове Танит» и почитать про Аккиабекайзе.
Ты уже большой и должен дома помогать маме и Шуре, не сердить их и много не баловаться. Когда кончится война, я тебе привезу настоящую саблю, каску и ружьё.
Расти смелым, сильным, правдивым и трудолюбивым. Следи за мамочкой, чтоб она не болела, не тосковала, не плакала и всегда говори ей, что папа нас любит и вернётся.
Пришли мне свою фотографию, а я вам свою послал. Храни мои письма, я буду теперь писать тебе часто, а ты мне отвечать.
В следующем письме я расскажу тебе о том, как мы воюем.
Крепко тебя целую.
Напоминай маме, чтобы часто писала мне – и сам пиши.
Твой папа Цезарь».
1.02.1942.г.
Дорогие мои!
Фронт, суровое дыхание войны. Ее разрушительные следы видны всюду, и глаз невольно прикидывает размер того счёта, который мы предъявим, когда донесём свои красные знамёна до зверского логова.
Мы расположены в местности, которая вдохновила не одного поэта и писателя. Ледяная гладь морского залива отделяет нас от врага, а мы на многие километры прочно закрываем вход в гирла, ерик, плавни, камыши великой южной реки. Лед прочен и наши полуторки и трёхтонки, освобожденные от строгих законов, с завидным безразличием носятся по ледяному полю. Иногда, правда, лед и ветер заставляют нас вальсировать, закручивая машину в своеобразном ледяном штопоре.
День обычно спокоен. С проходящего рядом сухопутного фронта доносятся разноголосые удары всех известных орудий. Изредка пулеметчики полной длинной очередью Шмидта дают о себе знать. Подобрали трофей – телескопический раздвижной немецкий штатив для крепления пулемётов – удобен, собака, заказали 25 штук. Сделали чертежи, поставим на вооружение.
И таких дел полно. Но вот шумит мотоцикл или потрескивают трубки радиста. И пакет от командования заставляет сходиться брови, вливает новую энергию «есть задания».
«Товарищ командир, поучите сегодня меня!».
В таких заявлениях нет недостатка. Вот сегодня мы имели неприятность: провалилась и утонула на глубине 14 метров автомашина с водкой, крупой, хлебом. И что нас всех огорчило – с большой пачкой писем, в том числе и для меня. И лежит твоё письмо, Наташа, на глубине 14 метров, шныряют кругом сомы, а мне неведомо, что ты пишешь, а знать хочется страшно, хоть раздевайся и лезь в воду. Впрочем, желающих лезть в воду много, пришлось отбирать. Я ещё не знаю, как, но уверен, что машину поднимем, письма прочитаем, водочку попьём!
Твое письмо с фотографией получил на днях и был несказанно рад, хотя фото это мне хорошо знакомо, но в день по пять раз достаю и долго смотрю на Ваши лица. Вот так идут дни… Но есть ещё ночи. О, это совсем другая жизнь. Часовые беспрерывно докладывают: две красных ракеты слева, самолет сбросил одну зеленую, одну белую, трассирующие очереди и стрельб там-то… Всё это имеет свое значение, требует расшифровки и ответного реагирования. Ночь — верный спутник разведки, диверсии, истребительной работы. Фронт долго стоит на одном месте, обе стороны укрепляются.
От руки дописано лично Ц.Л. Куниковым: «Увы, продолжение застряло, следует». Получил от тебя сразу три открытки, письмо-ответ и справку. Крепко целую. Твой Цезарь».
10.02.1942. Южный фронт, Новороссийское направление.
«Дорогие мои Юрик, мама и Ната!
На южном фронте наступила небольшая оттепель. Скоро сойдет лед, и наши скоростные катера вновь будут трещать немчуру.
Ты пишешь, что многие специалисты возвращаются с фронтов для работы на производстве. Предполагаешь, что и меня могли бы взять. Должен тебе сказать, что этому не бывать! Я на войне не по принуждения и не по мобилизации (если помнишь). А если бы я хотел устроиться «на оборону», то весьма легко мог бы это сделать. Я рад, что являюсь активным участником священной войны моей Родины, и если мне не суждено в неё вернуться, то я считаю это достойным завершением своей, надо сказать, весьма интересной жизни. Думаю, что моему сыну не придется краснеть за своего отца. А об этом я думаю всегда и прежде всего! А если буду жив, то с чистой совестью коммуниста смогу ответить на вопрос «где ты был в те огненные дни?». Поэтому жди меня после войны.
Должен сказать, что на фронте не только бои, есть ещё немало и мелкой грызни в штабах, столкновения авторитетов и самолюбий. Как полагается. Подчас хотелось бы иметь и более умное начальство, и более умные приказы. Но война — это величайшая сортировка людей. Сотни глаз следят за твоими поступками, сотни людей беззащитных определяют, не трус ли ты, умеешь ли командовать, достоин ли? В этой атмосфере отсев негодных идей скоро, так же как и выдвижение способных и смелых. Поэтому «несуразму» и всякий накипи становится всё меньше и меньше. Командовать – это значит руководить, приводя в движение все свои знания и способности, изобретательность и инициативу.
Возьмем простой пример из практики. Получаю задание послать разведку в тыл противника. Можно вызвать десяток бойцов, назначить командира – дать задачу, карту и иди. А можно сделать так: узнать у соседей по фронту, что им известно об этом районе, разыскать перебежчиков, поговорить с авиацией, партизанами, достать проводника, узнать, точно часы всхода и захода луны, дать людям предварительно выспаться, продумать их вооружение, продзапас, нанести на карту, дать ориентиры местности, сделать расчёт и так далее. Должен сказать, что результат прямо зависят от подготовки. Простор для организационно-изобретательской работы большой. «Ура», конечно кричим, но до «ура» надо много кропотливо думать и организовывать.
… Я едва успеваю фиксировать изменения в твоей работе, думаю, что Бюро изобретений госплана – это видимо что-то устойчивое. Дать тебе советы по работе мне нелегко и тогда, и сейчас, но хочу высказать одну мысль. Сейчас на разных фронтах в наши руки попадает много немецких трофеев, среди них часто встречаются умно сделанные вещи. Конечно, крупные в военном отношении новинки (если они есть у немцев) не пройдут мимо командования, но сотни «мелочей», уверен, не станут быстро достоянием наших конструкторов и промышленности. Примеров масса. Скажем, есть у нас на вооружении тренога для зенитной стрельбы из пулемета «Максим». Немецкая тренога лучше, а есть у них еще телескопический штатив для той же цели – совсем хорош. Я ограничусь этими примерами. По моему мнению, надо посадить компетентных людей за собирание и описание вооружения и снаряжения врага.
Делать выставку трофеев по темам, выпускать бюллетени, наконец, в управлении артснабжения нашей армии есть трофейный отдел. Как правило, там сидят инженеры, но им никто не предлагает делать эту работу, то есть связывать армию и промышленность. А промышленность сейчас далече… Работая по этим делам в промышленном учреждении, ты смогла бы двинуть дело… Обнимаю и целую всех. Ваш Цезарь».
Продолжение читайте завтра.
