В свое время на их долю выпало горькое детство. Сегодня тем, кто выжил в фашистском аду, по 85-90 лет.

Воспоминания этих людей бесценны. У многих из них до сих пор стоит перед глазами разгромленный, опалённый войной Новороссийск.

Председатель городской Общественной организации бывших малолетних узников фашистских концлагерей Валентина Кривенда и её товарищи по несчастью Валентин Капуста и Валентина Розип поделились воспоминаниями с «Новороссийским рабочим».

«Молодые» ветераны

– Наши ветераны, которым уже за 80, – самые «молодые» свидетели нацистских преступлений времён Великой Отечественной войны, – говорит Валентина Кривенда. – Впрочем, слово «молодые» применительно к нам, убелённым сединами пожилым людям, весьма относительно, оно останется памятью в далёком воскресном дне 22 июня 1941 года, когда было раскрошено под бомбёжками, загнано под колючую проволоку наше военное детство.

«Детство моё было омрачено с того самого дня, как началась Великая Отечественная война, – пишет в своих воспоминаниях  Валентина Розип. – Память моя сохранила всю войну – от начала её в 1941 году до конца, когда мне уже исполнилось 8 лет. Это были годы украденного детства, жестокая трагедия жизни, в которой я была непосредственной участницей.

1941 год. Голос Левитана звучит из большого чёрного репродуктора – «колокольчика» – и извещает о начале войны. Мамочка прижимает меня к себе так крепко, что я слышу, как стучит её сердце.

1942 год – начало бомбёжек Новороссийска. Воздушные тревоги, слёзы, крики, суматоха, подвалы и бомбоубежища. Наши папы, дедушки – одним словом, мужчины, ушли на фронт, в городе остались женщины, дети и старики. Воздушная тревога, смерть перед глазами, дымящиеся развалины домов, а бомбёжки всё чаще.

1943 год. В городе фашисты, «хозяева жизни». Расстрелы, казни, унижения, тела убитых людей и трупы животных, пожарища всюду. И неодолимый страх! А потом нас стали угонять из города».

Малолетние узники вспоминают, как их кормили баландой из картофельной кожуры, как было невыносимо холодно, как не было при себе даже самых необходимых вещей, как детей пугали собаками просто так, чтобы посмеяться. Смерть ходила рядом, как горе и болезни. Не всем, кому удалось выжить, посчастливилось сохранить здоровье. Детская психика была ранена картинами, которые не вычеркнуть из памяти. До сих пор эти страхи не дают спать, являются в ночи жуткими кошмарами. Бывшие узники не могут смотреть на выброшенный хлеб, их пугает вид сломанных кукол и больших мужских сапог: не могут забыть, как их пинали фашисты.

Маму выпрашивали со слезами

«За «взлёткой» фашисты сделали лагерь, куда согнали молодых женщин и девушек, чтобы отправить в Германию, – это уже из записей Валентины Кривенды. – Нашу маму тоже забрали, ей было 24 года. А нас осталось двое, я и сестра, на руках у бабушки. Один из немцев, которые у нас квартировали, посоветовал бабушке нарядить нас и отправиться всем вместе к большому немецкому начальнику, чтобы вызволить маму. Бабушка так и сделала. Помню, как мы с сестрой плакали, умоляли отпустить нашу мамочку, и большой немецкий начальник сжалился над нами. Домой мы возвращались уже вчетвером.

Но позже из города начали угонять всех жителей (женщин, детей, стариков). Мы тоже попали в лагерь, где надзирателями были бендеровцы, они придумывали такие жестокие наказания, которые не укладываются в голове нормального человека. Как мы всё это пережили… Холод, голод и страх сопровождали наше украденное детство.

Но я считаю себя, несмотря ни на что, счастливым человеком. Я рада тому, что дожила до правнуков, и вижу, как хорошеет и расцветает мой любимый город! Великое сожаление и боль охватывают меня, когда слышу, как перекраивается сегодня история, как переворачиваются с ног на голову, искажаются факты. Считаю, ничем нельзя оправдать фашизм. Нам удалось пережить самое страшное, и важно было, побывав в нечеловеческих условиях, оставаться человеком».

Над детьми ставили опыты

«Помню, как немцы собрали нас на каботажке – так называлась пристань, – вспоминает Валентин Капуста. – Мне было 7 лет. С каботажки нас везли баржами в Крым. А там до распределительного лагеря мы шли очень долго, через степь. Я был слабенький, отставал, а мама, испуганная, меня всё время подгоняла. Со мной рядом брёл немощный дедушка, он споткнулся и упал, и немец застрелил его у нас на глазах. Я запомнил эту жуткую сцену на всю жизнь. Про лагерь тоже помню. Меня несколько раз водили в маленький домик, а там фашист в маске, со шприцем для забора крови. Как только он подходил ко мне, я тут же терял сознание. Кто знает, какие опыты над нами проводили, зачем нужна была наша кровь?»

Валентина Кривенда уверена, что подрастающему поколению нужно рассказывать об ужасах Великой Отечественной войны. К сожалению, не все бывшие малолетние узники могут сегодня встретиться с учащимися школ, прийти на классный час. Их воспоминания записывают товарищи, у кого ещё есть силы, и волонтёры. Здоровье тех, кто в детском возрасте пережил недетские тяготы войны, основательно подорвано. Многим из них понадобились и сложные операции, и дорогостоящие медикаменты, и другая медицинская помощь.