История морского волка Александра Кравцова началась в 17 лет, когда он курсантом вышел в плавание на практику. А сейчас ему – 62 года.
Встреча с пиратами
Это случилось в 2013 году в районе Того, недалеко от Нигерии.
На судне ждали шипчандлера, чтобы запастись водой и провизией. И поэтому катер с пиратами, который подошёл примерно к четырём утра, приняли за службу снабжения.
Морякам заломили руки за головы, капитана заперли в каюте. Сначала выгребли всю кассу – у капитана есть инструкция, что в таких случаях её надо отдать. Как правило, в кассе лежит три, от силы пять тысяч долларов, но жизнь дороже. Так вот, пиратам кассы не хватило, они стали отбирать наличность у каждого. И всё им было мало. Чем больше добывали долларов, тем больше спорили. Делили добычу тут же, ругались. Когда капитан Кравцов сказал, что денег больше нет, один из пиратов со злости выстрелил ему в ногу из автомата.
Дальше Кравцов плохо что помнил. Превозмогая боль, он обработал рану, достав из загашника бутылку виски, наложил жгут на ногу, чтобы остановить кровотечение. На жгуте написал дату и время ранения – на случай, если удастся попасть в руки врачей. Потом все события промелькнули, как в тумане. Двое суток пираты находились на судне. Капитан то терял сознание, то приходил в себя. Слышал, что бандиты хотели связаться с хозяином судна (это была греческая компания), чтобы взять с него деньги.
– Получается, что моя раненая нога спасла всех, весь наш экипаж. Ведь когда до пиратов дошло, что я могу умереть, и денег уже никто не даст, то, значит, «ловить» на нашем судне им нечего, они и ушли на своём катере. Естественно, разбойников не нашли, меня и многих других списали на берег, я попал в руки врачей и долго восстанавливался, — вспоминает Александр Октавиевич очень давний и самый тяжёлый случай своей работы.
Но этот случай не согнул морского волка. Хотя многие после таких передряг психологически ломаются и решают завязать с морской карьерой.
– Были и такие, кто сходил с ума от долгого пребывания на судне, от всех пережитых трудностей, их списывали ещё во время рейса, – говорит капитан.
Карты, приборы и электроника
– Александр Октавиевич, современные судоводители доверяют приборам навигации, компьютерам. Вы – представитель той эпохи, когда всё делалось, что называется, в ручном режиме. Как вы считаете, то, что в своё время постигали вы, молодому капитану пригодится?
– Я неплохо знаю все современные приборы, но никогда не сниму со счетов бумажные карты. Сколько раз бывало такое, что приборы зависали, компьютер в самый неподходящий момент требовал перезагрузки, после чего надо ввести пин-код и passport или, чего доброго, Windows отказывался работать, потому что закончилось действие антивирусника. А мы в это время в открытом море. Получается, батарейка разрядилась – и нет навигации! В моей работе были такие критические моменты, когда выручали именно бумажные карты. Карты, измеритель, линейка, карандаш и «стиралочка» – это мой настольный набор, и эта «техника» вкупе с моими знаниями меня никогда не подведёт!
Вот почему я молодым ребятам внушаю, что не стоит полагаться стопроцентно на компьютер и автоматизацию. Ведь «волшебная» кнопочка иногда «залипает», и необходимо работать вручную.
Надо уметь ориентироваться по звёздам, много чего освоить, чтобы выжить в море.
Мне приходилось попадать в жуткий шторм, волны были 11 метров, показатели на приборах зашкаливали, но я смог сохранить судно и экипаж. Спасибо многолетнему опыту.
И швец, и чтец, и главврач
– Вы всегда мечтали занять главное место на капитанском мостике?
– Нет, я не стремился быстро сделать карьеру и капитаном хожу в море последние 15 лет. До этого долго работал старпомом. Я не очень люблю быть в ответе за всё, а капитану это приходится делать. На судне я и «главный врач», и специалист по психологической разгрузке, и много кто ещё. Капитан отвечает за всё. Даже если болтик на судне отвалился, всё равно главный виноват!
– А какую медицинскую помощь вам приходилось оказывать?
– Как у каждого врача, так и у каждого капитана, к сожалению, есть своё кладбище. Однажды у одного нашего товарища прихватило сердце. Молодой ещё мужчина, ему и 50 лет не было, вдруг упал в обморок. В таких случаях, когда нужна медицинская помощь, мы по радиосвязи вызываем врачей, и они нас консультируют. Измерили давление, пульс. Пульс был 180 ударов минуту, я в жизни такого не видел! Из обморока вывели, но больному не легче. Как назло – жара, да ещё «кондишка» сломалась. Приложили холод, дали воду. Ничего не помогает. К больному выслали вертолёт. Но пока ждали врачей, он умер. Вот такие печальные случаи бывают.
Что касается помощи, то нас учили и укол в сердце делать, и внутривенные инъекции. Было дело, когда я самому себе смог вырвать больной зуб. А случается такое, когда совсем не знаешь, что делать, и остаётся лишь молиться.
– Когда вы решили связать свою судьбу с морем?
– Думаю, это было предначертано. Я моряк в четвёртом поколении, мой прадед на царском флоте был служивым моряком, в операции «Цусима» принимал участие. Мой отец был капитаном, младший брат тоже капитан. Мы работаем в компании на одном судне, меняем друг друга.
Отец никогда не настаивал на том, чтобы я пошёл по его стопам, но и не отговаривал. Родители не скупились на репетиторов по английскому, хотя даже в то время это было недёшево, за что я им очень благодарен. В нашей профессии знание языка – это сверхважно. О чём не устаю говорить начинающим мореплавателям.
– Какие преимущества даёт ваша профессия?
– Я не говорю о материальной стороне дела. Хотя сегодня наша работа даёт возможность достойно содержать семью, уверенно чувствовать себя в жизни. Но то, что я пережил, дарит мне и другое – уверенность человека, который может справиться с трудностями. Я могу без лоцмана пройти пролив Босфор и Сингапурский канал, я чувствую каждую клеточку той махины, которой управляю. Вот уже пять лет я тружусь в компании BSM на химовозе. Меня устраивает моя работа, а компанию устраиваю я. И пока здоровье позволяет, буду ходить в рейсы.
Не представляю, как бы я мог работать в офисе, сбежал бы оттуда, наверное, на второй день, честное слово.
Какой бы сложной ни была наша работа, у нас есть время даже в рейсе для саморазвития. Лично я выучил польский язык, английский хоть и знаю хорошо, но тоже регулярно подтягиваю.
А на берегу, уделяю внимание своему хобби – шью исторические костюмы. У меня большая коллекция. Есть униформа гренадера Первой мировой войны, офицера-кавалериста, гусара, рядового Преображенского полка. И к ним ещё и амуниция. Многие костюмы шил сам, что-то покупал у антикваров.
– Вы помните свой первый рейс?
– Да, мне было 17 лет, и я проходил практику на учебно-производственном судне «Профессор Аничков» в Одесском пароходстве. И в этот свой первый рейс я попал в Венецию! О таком можно было только мечтать. И времени у нас на берегу было достаточно. Мы всю Венецию вдоль и поперёк смогли посмотреть и изучить.
Кстати, как бы ни ругали советское время, но тогда на судах были помполиты, которые устраивали нам, морякам, культурную программу. Мы посещали музеи, осматривали достопримечательности. Сейчас формат работы совершенно другой. Я вижу свой пароход, когда захожу на него в начале рейса, и потом уже, когда схожу на берег. И не только пандемия в этом виновата, уже давно так заведено.
И нынешние ребята, которые приходят работать на судно, совершенно не такие, как мы: иначе мыслят, по-другому работают. Сегодня многие жалуются на длинные рейсы, которые образуются из-за карантинных ограничений. Лично у меня ещё в советское время были рейсы длиною в год. И это не воспринималось, как трагедия.
– Вы всю зарплату отдаёте жене?
– Нет, я считаю, что хранителем семейного бюджета должен быть мужчина. Тем более что моя супруга – морячка не в классическом понимании, она всё время и сама работала.
– Что вы посоветуете молодым морякам, которые с ума сходят от тревоги, боясь, что жёны на берегу им изменяют?
– Я ничего не посоветую. В личной жизни каждый за себя решает сам и выбор свой делает сам. Если вижу, что человек совсем не в себе от переживаний, могу предложить абстрагироваться в такой ситуации. Лично я, стоит мне ступить на борт парохода, отметаю все чёрные мысли.
– Вы уже думали, что будете делать на пенсии?
– Я даже знаю это. У меня совершенно неожиданным образом образовался дома питомник по разведению мейн-кунов. В нём уже 30 котиков. А началось всё просто: жена подарила мне мейн-куна Масяню. Он до сих пор живёт у нас как родоначальник династии.
– Что бы вы пожелали своим коллегам накануне профессионального праздника?
– Морской романтики! Сегодня далеко не все мореплаватели искренне любят море, для многих работа на море – способ обеспечивать себя. Романтика вытесняется прозаичными вещами, а вот этого не хотелось бы. Чтобы море ответило тебе любовью, его тоже надо любить.
