Родные стены

Частный дом в Восточном районе. Плетущаяся лоза создает приятную тень во дворе. Толкаю незапертую калитку. Сразу понимаю, что адресом не ошиблась: у высокого бетонного крыльца смонтирован металлический подъемник. Точно такие можно увидеть у подъездов некоторых МКД.

Подъемник – подарок Александру Губареву от фонда «Небо на ладони». Историю бойца благотворители, так же как и «Новороссийский рабочий», узнали от социального координатора фонда «Защитники Отечества» Ирины Лоскун.

Захожу в дом. Все помещения расположены вагончиком. Коридор, в котором ничего лишнего, кухня, с рабочей зоной в виде буквы «П», комната. Александр встречает меня лежа на диване. На столике лекарства, вода. Рядом с ним гантели, пульт от телевизора, какие-то медицинские приборы. У окна – тренажерный комплекс, в углу – шведская стенка.

– Дом достался мне от бабушки с дедушкой. Друзья сделали ремонт, – начинает рассказ Александр, после того как я присела на стул. – Мы с супругой жили под Анапой. Но после случившегося со мной, в квартире стало тесно и неудобно. Принял решение жить один. Жена возражала, говорила, что не бросит меня. Она и не бросала. Это мой выбор. Не хочу быть обузой.

Модник

Решение пойти на СВО Александр тоже принял сам. В тот апрельский вечер, в 2023-м, супруги и детей дома не было. Мужчина взял пару футболок, запасные кроссовки, зубную щетку, теплые штаны, в которых на рыбалку ездил, вызвал такси и поехал на базу ЧВК «Вагнер» в Молькино.

К воротам прибыл в два часа ночи. Дежурившие на проходной посоветовали снять хостел в Горячем Ключе, а утром приехать, как раз начнется прием новобранцев.

– Большой ошибкой было ехать туда с дорогим смартфоном, умными часами, – смеется Александр. – Все забрали, потому что там средства связи были под запретом. Обидно. Да и вообще на фоне прибывавших я смотрелся нелепо: мужики в полевой военной форме, и я, весь модный, в новых светлых кроссовках, джинсах.

Диагноз

Первым делом новичков отправили сдавать кровь и проходить медкомиссию. Александра ждало одно из самых страшных потрясений в жизни.

Его вызвали в медкабинет и сообщили о выявленном смертельно опасном заболевании. Предложили выбор: ехать в Краснодар, проходить углубленное обследование, вдруг ошибка, или остаться, но пойти в особый отряд – «Амбрелла».

– Я дар речи потерял, если честно. Вообще ничего не соображал. Когда первый шок прошел, подумал о семье, лишь бы они были здоровы. Слава Богу, так и вышло. Включать заднюю, ехать в Крас (Краснодар, – ред.) не по-пацански. Спросил про «Амбреллу», и паренек мне, типа, да такой же отряд, как другие, просто в нем собраны люди с опасными смертельными заболеваниями. Встретил бы я его сейчас, морду бы начистил, – смеется Александр, затягиваясь сигаретным дымом (курение вредит вашему здоровью! – ред.).

«Амбрелла» – отряд, который шел на штурм первым: без вещей, имея только боекомплект. Назад почти никто не возвращался. В случае чего эвакуировали их с поля боя свои же.

«Хомик»

Через три дня прошедших отбор отправили на полигон. Кому надо, разрешили сделать по одному звонку родным. Александр позвонил жене. И услышал в трубке взволнованное: «Где ты? Я сейчас за тобой приеду».

Каждому выдали мешок с обмундированием. Начались изнурительные тренировки по программе подготовки спецназа, только в очень сжатые сроки. Общались друг с другом по позывным. Губарев стал «Хомиком» – производная от школьного прозвища «Хомяк», потому как «Хомяк» был уже занят.

– Мы ежедневно бегали кросс по 11 км, учились стрелять из автомата, пулемета, штурмовать, взаимодействовать друг с другом. Кто-то не выдерживал. Взрослые здоровые мужики рыдали, просились домой, потому что у них там мамы, бабушки… Осознание того, куда попали, приходило постепенно, но оттуда выход был только один – на штурм. К усталости физической добавляла негатива погода: все время шел дождь! Представьте, в полной экипировке бежишь под дождем, мокрый, на берцах комья грязи, ни помыться, ни отдохнуть. Вещи сушили у буржуек в блиндажах.

«Лютый замес»

БМП мчался по выжженной земле. «Хомик» с ужасом смотрел на разрушенные блиндажи, искореженные скелеты военной техники. Машина остановилась на пригорке, на окраине какого-то поселения, в окрестностях Бахмута. Брошенные дома с разбитыми крышами под нависшим плачущим небом смотрелись зловеще.

Высадив «десант», БМП ушла на базу, а штурмовики последовали за командиром в один из домов с наглухо заколоченными окнами.

– Нас было 20. Расселись в комнате вокруг стола, на котором стояла рация. Тишина. И только из рации слышны крики, шум боя, позывные тех, кто 200, 300… Мы молчали, каждый, наверное, думал об одном: «Что там за лютый замес?». На боевое задание уходили четверками с проводником. С собой брали только боекомплект: ни продуктов, ни воды. Нам говорили: «Все, что найдете – ваше».

Четверки

Пришла очередь четверки «Хомика». Они шли по тропе за проводником. В какой-то момент мужчина остановился, махнул рукой, указав направление: «Видите дом? Вам туда», развернулся и пошел обратно. Александр смотрел вперед, гулко сглатывая набегающую слюну и крепче прижимая к себе автомат: какой дом? Руины, словно после землетрясения, и чудом сохранившееся дерево, а над всем этим стрекотня дронов и закатывающееся за горизонт кровавое солнце…

– Из нашей четверки только я успел повоевать. Одного сразу затрехсотило (ранило, – ред.), перевязали, сообщили по рации. Двое других ушли и больше их не видел. Примкнул к выжившим «амбреллам», – вспоминает Александр. – Нашей задачей было держать линию, чтобы не впускать возможное вражье подкрепление и никого не выпускать.

Под стрекот дронов

Накат за накатом. «Амбреллы» гибли один за одним, зачищая дом за домом. Многие даже не успевали вскинуть автомат.

 Стрекот дронов был постоянным. Два раза «Хомик» был свидетелем применения врагом запрещенных фосфорных бомб, сбрасываемых на позиции с вертолетов.

– Помню, как сидел в окопе и думал, что Бахмут – это какое-то проклятое место, потому что дожди шли не прекращаясь. Мы пытались хоть как-то укрыться от непогоды. Из подручных материалов сделали импровизированную крышку, сверху на доски накидали найденное поблизости тряпье. Протер лицо – кровь. Думал, неужели ранило? Повернулся к товарищу, он тоже весь в крови. Дошло, что все из-за тряпок. Они были насквозь пропитаны человеческой кровью, и теперь дождь все это смывал.

Подвальный пир

В одном из домов «Хомику» с напарниками удалось найти склад с провиантом и водой. После четырех дней вынужденной голодовки, парни устроили пир. Александр признается, что борщ с мясом из сухого украинского пайка был вкусным, а польская тушенка и немецкие консервированные колбаски в соусе – ерунда.

Помимо провизии в подвале того же дома парни нашли вражеского корректировщика. Сдаться он отказался, пришлось уничтожить. При нем были найдены 11 мобильных телефонов, рации. Рядом стоял генератор. Стало понятно, кому предназначался весь провиант.

Матрица

8 мая 2023-го Александр был на «фишке» (наблюдательный пункт, – ред.), когда прилетел кассетный снаряд. Свои ощущения в тот момент ветеран боевых действий описывает словом – матрица.

– Я отлетел в сторону, как в замедленной съемке. Боль накрыла с головой, что даже не понял, куда попали осколки. Сначала думал, ноги оторвало, потому что я их перестал чувствовать, потом в груди начало жечь, как каленым железом. Закричал напарнику, чтобы он с меня бронник снял, что у меня горит внутри. Он растерялся, мол, ты целый весь, а когда снял, там кровище… Меня сразу эвакуировали. Другим так не везло. До точки пацаны из «Амбреллы» меня несли, они же первую помощь оказывали. Среди них был «Якут», запомнил его. Он мне обезбол вколол, на майке время написал. Я ему отдал свой нож охотничий, он поблагодарил. Надеюсь, живой…

Звук смерти

19 дней Александр провел в реанимации луганского госпиталя. Распоротая брюшина, пробитое легкое, осколок в печени, в позвоночнике. Именно из-за последнего Губарев перестал чувствовать ноги.

– В реанимации было жутко. Каждый день молился. Просил Господа меня помиловать. Это очень страшно лежать и слышать только писк аппаратов, даже поговорить не с кем. «Пи-пи-пи», а потом «пиииии» – и все бегут. Каждый день умирали по два-три человека рядом. Думал, сойду с ума. Там смерть приходила с этим длинным «пииии». Столько времени прошло уже, бои не снятся, а реанимация и пищащие аппараты до сих пор не дают нормально спать.

Александр постоянно спрашивал врачей, когда же его эвакуируют в «зеленую зону».

– Ко мне пришли и спросили, поеду ли я на щите. Это значит на машине скорой помощи, куда стелили большие щиты. Больных укладывали в три яруса. Так обрадовался, отвечаю, что хоть на велосипеде, только бы скорее из реанимации попасть в обычную палату.

Из госпиталя в госпиталь

До Ростова-на-Дону «скорая» ехала 9 часов. Каждый час машина останавливалась. Медики вкалывали раненым препараты, отслеживали состояние, и двигались дальше. Все молились о том, чтобы доехать живыми. На «скорые» охотились дроны.

Из Ростова Александр смог позвонить жене. Она хотела приехать, но мужчина попросил повременить, так как через день его должны были отправить в Москву, в госпиталь Вишневского.

– В Москве мне вытащили осколок из позвоночника, но смогу ли я когда-нибудь встать на ноги – неизвестно. Может, если бы не тянули, провели операцию в ЛНР, шансов было бы больше. Но как объяснили врачи, в «красной зоне» их основная задача была спасти мне жизнь. В Москве пролежал 1,5 года. Домой выписали в декабре 2024-го.

Добрые люди

Несмотря на большие проблемы со здоровьем, Александр Губарев не теряет оптимизма. В гости к нему приезжает мама, каждый день заходит сосед Борис. Мужчина усовершенствовал для Александра один из тренажеров, привинтив к педалям ботинки, чтобы неподвижные ноги не вылетали при занятиях, к шведской стенке примотал подушку, придумал устройство, чтобы Александру было проще дотягиваться до вещей.

Волонтеры, которые просили себя не называть, подарили Александру тренажерный комплекс, регулярно заезжают поговорить по душам. Курс из 15 массажей, сделанный ими бесплатно, на время облегчил боли в спине.

Соцработник Наталья приходит к Александру два раза в неделю. Женщина помогает навести порядок, вынести мусор, иногда приготовить еду. По необходимости делает своему подопечному аккуратную стрижку.

Благодаря приобретенному благотворительным фондом подъемнику Александр может сам выходить на прогулки. Когда приезжают в гости дети, мужчина с ними даже ездит на набережную, благо в Восточном районе ходят низкопольные троллейбусы.

Отдельные слова благодарности Александр говорит Ирине Александровне Лоскун, без которой в его жизни не появилось бы «Небо на ладони», волонтеры, и врачам поликлиники №3.

– Хирург приезжает каждые 10 дней, хотя я и сам справляюсь. Лекарства мне из поликлиники привозят. Заместитель главврача, очень хорошая женщина, взяла надо мной шефство. Я тронут такой всесторонней заботой, честно сказать, не ожидал, что к нам, «вагнерам», будут по-человечески относиться.

Прощаемся. Перед моим уходом Александр просит задвинуть на место к стене стул.

– Не жалеете, что пошли на СВО?

– Нет, не жалею. Жалею, что чуть-чуть не продержался до взятия Бахмута, считай, еще бы пару недель – и вместе с пацанами праздновал бы победу.