Каждая строчка этого произведения навеяна эмоциями бойцов, пережившими страшные дни в горниле войны. Накануне 80 летия Великой Победы внук героя Константин Прокофьев, названный в честь деда, обратился в нашу редакцию с просьбой опубликовать произведение деда.
Прокофьев-старший принимал участие в страшных боях при защите Суарского ущелья. Его защищали курсанты Ленинградского, Ейского, Каспийского и Севастопольского военных училищ. Именно в селе Майрамадаг большинство из них впервые взяли в руки оружие. Морские пехотинцы – ещё курсанты, которым едва исполнилось по 18 лет, проявили невиданный героизм и стойкость при защите ущелья, среди них был и Константин Иванович.
Константин Прокофьев прошёл боевой путь до победного мая 1945 года, а после войны стал учителем математики в одной из московских школ.
ПАМЯТИ МОРЯКОВ-КАСПИЙЦЕВ, МОИХ БОЕВЫХ СОРАТНИКОВ, ПАВШИХ ГЕРОЙСКОЙ СМЕРТЬЮ В СУАРСКОЙ ТЕСНИНЕ ОГНЕВОЙ ОСЕНЬЮ 1942 ГОДА, ПОСВЯЩАЮ.
Тринадцать
Песня №1
Их было тринадцать. Я знал их, ребята,
Я спал вместе с ними в землянке сырой,
Стоял на поверке бушлатом к бушлату,
И в год незабвенный, в год сорок второй
Я ел вместе с ними из кухни походной,
Их фляги прикладывал к жарким губам,
Их слушал рассказы минутой свободной
И часто о море рассказывал сам.
Нередко ночами, часы коротая,
Хоть сон и давил усталостью дня,
До зорь мы «травили», о многом мечтая,
Лежали задумчиво у огня…
Вот так намечались победы эскизы,
Вот здесь начиналось бессмертие их
Когда говорил о Отчизне Газизов,
Молчали, дыханье свое затаив.
В тот год за Отчизну ушли мы сражаться,
Оставив учебный родной кабинет,
Любому из нас было меньше, чем двадцать
Советских, свободных, безгорестных лет.
И каждый, кто шел за отважными следом,
Угадывал чувства героев напев,
Откуда ж у них эта воля к победе,
Презрение к смерти, бескрайний гнев?
Откуда взялась у них эта сила,
Которая смерти наперекор,
Лавины немецкие остановила,
Разбила врага у Кавказских гор?
Песня №2
И чтобы понять этих сил истоки,
Я к морю родному вставал лицом.
Я видел прибоя бросок высокий,
И волны, наполненные свинцом.
Я видел: победный рассвет встречая,
Военный корабль горделиво шел,
И белая пена, как сотни чаек,
Порхала на выгнутых спинах волн.
Над топом летели лохматые тучи,
Звенели фалы, дрожа в руках,
Каспийского моря соленые кручи
Катились по палубам и в глазах.
В них гордость и гнев, в них мечта и свобода,
В них к мужеству, к силе пути близки.
И тысячетонные пароходы
Крутились, как спичечные коробки.
Я видел их на взлетающих рострах,
На палубе шаткой, на ходовом.
Для них это было все очень просто
И все, как для юности, – нипочем.
И только, прищурив глаза поуже,
И стиснув пальцы холодных рук,
Они познавали морскую дружбу,
Как самую высшую из наук.
Они изучали морей законы
И жизни морской познавали азы
И грудью встречаясь с волной соленой,
В борьбе разбирали ее язык.
Так вот где родилась такая песня,
Которую каждый в пути из них пел.
И даже мир им казался тесным
Для смелых мыслей и славных дел.
Песня № 3
Их было тринадцать простых и скромных,
На море пришедших со всех концов,
Суровый москвич, безупречный Громов,
Кубанский казак Сергей Голубцов.
Они, как братья родные, жили
И путь им всем был проложен один.
Сын солнечной Грузии Хуцишвили,
И Хесин – Узбекии славный сын.
Потомок поволжских татар Газизов,
Русский Колесников – все они
Встали, чтоб снова в счастливой жизни
Мчались, печали не зная, дни…
По рельсам широких московских улиц,
В кизлярской степи и кубанских садах…
Визжали осколки, свистели пули,
Взрывая землю в пяти шагах.
И где по теснине струился Терек,
Где гордый Казбек сединой сиял,
Копали каспийцы упрямый берег,
У самых подножий кавказских скал.
А там, у недальних ворот Эльхота,
Теснились немецкие броневики.
У Майрамадага вторая рота
Навстречу врагу подняла штыки…
Песня № 4
То утро, пройдя по седым вершинам,
Вдруг хлынуло к ним по траншейным ходам,
И даже не верилось в то, что мины
Стучат по улицам и домам.
И даже не верилось в то, что войны
Могли бушевать вот в таких краях,
Здесь было так тихо, и так спокойно,
И радостно бились горцев сердца.
Теснились ущелья, звенели реки,
Сверкая на солнце, как тысячи лат…
Теперь же над гордой вершиной Казбека
Тень свастики черною тучей поплыла.
А было все молодо так и вечно,
И жизнью дышало все так легко…
Но нынче здесь враг! Он пришел издалече!
«Ни шагу назад!» — девиз моряков.
…Немецкие танки стальною рекою
От Фиагдона ползли в пыли…
Упал Еремеев, схватив рукою,
Последнюю горсть родной земли.
Зенитками взрытое ныло небо,
Без устали с фланга трещал пулемет.
Лишь тот, кто ни разу в сражении не был,
И части такого вот не поймет.
Война бушевала смертельным шквалом,
Неся на окопы за валом вал,
Огнем и железом стучала в скалы
И в груди людей, ставших тверже скал…
Врагов была туча. В мундирах черных,
И днем они шли, и порою ночной.
От лязга гусениц воздух горный
Врывался в траншеи взрывной волной.
Врагов было много, каспийцев лишь рота.
И подвигу роты той – жить века,
Как вечно жить славе Советского флота.
…В последнем броске замерла рука…
Песня № 5
Помята броня разрывом гранаты,
Дымит, словно факел, подбитый танк,
Пожаром пылает овес несжатый.
В свинцовый, грохочущий ураган
С гранатами бросился Громов Коля.
Что думал он в этот короткий миг?
Какая в нем пробудилась воля?
Он думал о счастье Советской страны.
И Громов прошел всем смертям навстречу.
Туда, где светился в ущелье вход,
Туда, где схлестнулись в кровавой сече,
Отчизны сыны и фашистский сброд.
Вставали каспийцы и дрались смело,
Суровые лица, горящий взгляд.
И только ненависть без предела
Звучала в сердцах разрывом гранат.
Песня № 6
И вдруг на виду у геройской роты
(обнявшись в окопе в последний раз)
Владимир Чечеткин и Виктор Чечеткин
Пошли вперед, сокрушая врага.
Подбитый танк чадил у речки,
Горели фашистские броневики,
Стучали по брустверам тучи картечи,
Врезались в фашистские груди штыки.
Газизов прижался к земле лицом,
Припал к ней израненными губами…
Осколком раненный Голубцов
Нес в самый огонь боевое знамя.
Поповкин и Трифонов за плетнем,
Прильнули к горячему пулемету.
Василий Колесником напролом
На выручку полз к соседнему дзоту.
Свистели снаряды над головой,
Тоскливо осколки повсюду выли,
Вел Фомичев неравный бой,
Андреев огнем помогал Хуцисшвили.
Песня № 7
А мог ли кто натиск такой сдержать?
Их волю к победе кто мог измерить?
Тяжелые танки, дымя, шли вспять
Кровавым следом к эльхотовой двери,
А там их гвоздил тяжелый взрыв,
И пела «Катюша» победную песню.
Тяжелые веки с трудом открыв,
В последний раз улыбнулся Хесин.
Он слышал победы широкий звон,
На этих полях им в бою рожденной,
Он видел: в атаку со всех сторон
Спешили советские батальоны.
Он улыбнулся и им, и той,
Во имя которой в сраженье вышел,
Отчизне любимой, стране родной, —
Что может быть этого в мире выше?
А вечер, пробравшийся по горам,
Разлился взволнованный, словно море.
За красным хребтом, словно сотни ран,
Кровавым огнем полыхали зори.
И было так тихо теперь кругом,
Что даже не верилось в это вовсе,
Лишь только пылали поля огнем
Да в горных лесах догорала осень.
Песня № 8
Их было тринадцать простых и скромных,
На море пришедших со всех концов.
Тринадцать братьев родных и кровных,
Тринадцать отважных и честных бойцов.
Их подвиг прошел сквозь огни Эльхота,
И сотни снарядов несли их гнев.
Рубеж отстояла каспийская рота,
Не дрогнув в жестоком военном огне.
И в то, что их нет, никогда не верьте,
Любой из них с нами всегда идет.
На тысячелетья их обессмертил
Великий, могучий советский народ.
И этой гордой матросской песни
Из сердца не вырвать, не оборвать.
Где тополь тяжелые ветви свесил,
Где горных хребтов гордо встала рать,
Уснули тринадцать бойцов непреклонных,
Вступивших со смертью в жестокий спор…
Советские люди, склонив знамена,
Им памятник светлый воздвигли у гор.
Песня № 9
За то, что не дрогнули в страшной сечи,
Лавины немецкие задержав,
За то, что прошли под дождем картечи,
Пехоту немецкую в горы вжав.
За то, что в прах разогнали тучи,
Развеяли черный фашистский сброд.
За то, что над нашей страной могучей,
Как прежде, свободы высок полет –
Им ветры приветственный гимн слагают.
Им славу поют сотни горных рек,
И, как часовой, их покой охраняя,
В бессмертном величии застыл Казбек.
Нет, никогда, никогда не забудет,
Взрастившая их наша Родина-мать,
Пройдут столетья, и будут люди
Легенды о мужестве их слагать.
И памятник их, сквозь жару и стужу,
Пройдет грозным шагом стальных годов.
Их было тринадцать, тринадцать дружных,
Вошедших в бессмертье моряков.
Оржоникидзе – Баку – Севастополь
