«Я родилась 22 июня…»
Валентина Константинова родилась 22 июня 1933 года. После окончания Великой Отечественной войны она никогда не праздновала свой день рождения. Потому что в этот день началась война. Этот день превратился в день скорби на всю её жизнь.
— Я родилась в Сталинграде, в нашей семье было одиннадцать детей. Но выжило только пятеро. Родители перевезли нас в Новороссийск, когда я была совсем крохотной двухмесячной малышкой. Я себя помню где-то с четырёх лет. Родители поселились в доме возле клуба имени Сталина (клуб портовиков, – прим. ред.), затем им дали квартиру на улице Заводской, дом № 19, — вспоминает Валентина Константиновна.
— Я очень хорошо помню начало войны, 1941 год. Мы жили в доме на улице Заводской ровно до того момента, как в него попала бомба. Я помню, как увозили всех рабочих из города. Помню, как началась бомбёжка, как горел и затонул летом 1942 года лидер эскадренных миноносцев «Ташкент». Отец был в возрасте (он 1893 года рождения), его на фронт не взяли, он до последнего работал в стройцехе на пилораме.
«У меня была более редкая группа крови»
Когда в город зашли фашисты, папа попытался спрятать нашу семью в Станичке (тогда это окраина Новороссийска, в границах от Мысхако до нынешней улицы Черняховского, – прим. ред.). Там было много пустых домов, которые покинули люди, в спешке бежавшие из города. Мы – мои родители, супруга брата, беременная племянником — заняли один из них, прятались в подвале, пока к нам однажды не пришли.
Мы услышали грохот шагов по крышке подвала. Её подняли. Сверху стоял немецкий офицер. Он приказал выйти, взять документы и прийти всей семьёй к «дому с орлом» на проспекте Ленина, там находилась управа. («Дом с орлом» находился в районе пересечения нынешних улиц Энгельса и Цедрика, но нашей героине почему-то запомнился район проспекта Ленина, – прим.ред.) Шёл сентябрь 1942 года.
К указанному зданию подъехали брички, запряжённые лошадьми. Немцы посадили детей в эти обозы и повезли в сторону Анапы, а затем в Керчь, откуда паромами отправляли дальше. Нас, пятерых мальчиков и пять девочек, довезли до небольшого хуторка Инкерман под Севастополем, где поселили в бараке. Была зима 1942 года.
Время от времени, несколько раз в неделю, у нас брали кровь из вены.
Приходил офицер, брал за руку ребёнка и вёл его в помещение – лабораторию. Нас укладывали на кушетку, а затем привязывали к ней, устанавливали аппаратуру. Затем набирали кровь. У меня и ещё одного мальчика, Жени, была более редкая, вторая группа, нас забирали чаще.
«Моя кровь спасла раненого красноармейца»
— Вся эта процедура очень изматывала, у меня брали кровь ровно до головокружения и начала потери сознания. После забора крови я была совсем никакой. Меня брали на руки, как тряпичную куклу, и на плечах доносили до барака, бросали на кровать. Правда, после этой процедуры более «щедро» кормили: к жидкой похлёбке детям давали шнапс. Двое детей из нашего барка умерли весной 1943 года, — вспоминает моя собеседница.
Сейчас это общеизвестный факт: нацисты выкачивали кровь из детей и переливали её раненым немецким офицерам и солдатам. Гитлеровские врачи прекрасно знали, что именно в таком возрасте организм человека развивается наиболее стремительными темпами. У начинающего свою жизнь человека происходит гормональная перестройка, поэтому кровь обладает омолаживающими свойствами.
— Последний раз у меня взяли кровь в сентябре 1943 года. Начался обстрел, в барак попал осколок снаряда. А потом пришли красноармейцы, среди них были раненый, и моя кровь, забранная в тот день немецким доктором, пошла на спасение красноармейца.
В конце сентября 1943 года Валентина Панченко вернулась в Новороссийск и воссоединилась со своей семьей. Девушка ещё долго восстанавливала подорванное регулярными заборами крови здоровье.
Она рассказывает, что донорство в столь юном возрасте аукнулось ей болезнями. Она считает, что сегодняшние проблемы со здоровьем — родом из детства. У Валентины Константиновны сахарный диабет и куча других болячек.
День рождения так и не празднует
29 октября 1949 года Валентина Константиновна поступила на работу телефонисткой на завод шиферный «Коммунар» и проработала там, на разных должностях, 46 лет.
— Я получила статус малолетнего узника фашистских лагерей. Много лет назад на заводе, где я трудилась, встретила Олега Лобова, который 14-летним мальчиком был вместе с нами в том самом бараке Инкермана. Мы не успели с ним поговорить, его в 1993 году забрали на чеченскую компанию, и он не вернулся, — завершает рассказ Валентина Константиновна.
Я узнала о малолетнем узнике фашистских лагерей Валентине Панченко от работника городской администрации Восточного внутригородского района Веры Криничной. В памятные даты Великой Отечественной работники городской администрации приходят с подарками к ветеранам своего района, в том числе и к этой пожилой женщине. Но 22 июня, в день рождения Валентины Константиновны, весёлого поздравления не получается. Это для нашей героини день скорби, боли и душевных страданий. Валентина Панченко хранит сказанное слово и не отмечает свой личный праздник.
