Деньги за проданный дом ушли на съёмное жильё

История 72-летней Анны Владимировны (имя изменено) растрогает даже самое жёсткое сердце. Любое, кроме сердца её родного сына. Девять лет, как она брошена на произвол судьбы. Мыкается по съёмным квартирам. Вымаливает у родного человека алименты, чтобы заплатить за жильё, купить необходимое ей лекарство.

Анна Владимировна уже была героиней моего очерка. Я рассказывала о том, как пенсионерка оказалась на улице. Сначала сманил из деревни в город, а потом выжил на улицу из квартиры её родной сын-бизнесмен. Деньги, вырученные за проданный в деревне домик, за шесть лет ушли на оплату в Новороссийске съёмного угла. Чтобы как-то выживать в арендованных квартирах, женщине пришлось выйти в суд с требованием об алиментах, величина которых на сегодня 10 тысяч рублей. С тех пор она общается с родным человеком только через судебных приставов.

Пожилая женщина тяжело переживает разрыв с сыном, её любимчиком, её кровинушкой. Всякий раз, когда я её навещаю, мать показывает мне его детские фотографии. А на них счастливый мальчик, который жмётся бочком к любимой маме.

Представьте, Анна Владимировна до сих пор не знает, почему он от неё отвернулся, почему запретил с бабушкой общаться внукам. Поверьте мне, дорогие читатели, передо мной совершенный ангел. Анна Владимировна большую часть жизни трудилась в библиотеке и производит впечатление интеллигентного человека, никак не матери-алкашки, от которой теоретически могли бы отвернуться дети.

Искала бабушку в морге

Почему от неё отказался сын, однажды пыталась выяснить и ваша покорная слуга. Дело было так. Два года назад героиня моего очерка попала в больницу по поводу ущемления грыжи, потребовалась срочная операция. Я, признаюсь, уже не чаяла свидеться с пожилой женщиной, так она была плоха. Долго не могла с ней связаться, поэтому начала искать её даже в морге. В тот период я дозвонилась сыну, чтобы оповестить его о предполагаемой утрате. Но он остался холоден к возможной смерти матери. Не пожелал прийти к ней в больницу и простить родного человека даже на смертном одре, не захотел помочь материально матери, которая по злой иронии выжила.

Именно в тот момент я воспользовалась случаем и спросила у сына, какая кошка пробежала между ним и его матерью. «Она очень плохой человек, я не желаю её знать», – был жестокий ответ взрослого мужчины, которому исполнилось 47 лет. Сколько я ни уговаривала его забыть былые обиды, он оставался непреклонен.

Страшные муки

С Анной Владимировной у меня с тех пор постоянная связь. Подруг у 72-летней пенсионерки практически не осталось, только социальный работник и я – вот и всё её общение. Несладкой была жизнь брошенной старухи до злополучной операции, а последние два года она совсем измучилась. У женщины стал расти живот. Будто воздух попадает в брюшную полость и раздувает женщину. За два года живот вырос до огромных размеров, того и гляди лопнет.

Анна Владимировна всякий раз рассказывает мне, какие муки она переживает из-за постоянно увеличивающегося в размерах живота. Боль от сетки, которая была вшита в брюшную полость при операции, распирание. Она уже давно не может дышать полной грудью, потому что живот давит на лёгкие. А ведь Анна Владимировна ещё и астматик. Женщина уже полгода не купалась полностью, потому что не может забраться в ванную. Согнуться, чтобы вымыть голову, – это вообще из разряда фантастики.

Задумалась о добровольном уходе

Несколько раз женщину навещал хирург, единожды пенсионерка с помощью социального работника добралась до больницы моряков. Вердикт хирургов таков: оперировать нельзя, так как у неё не выдержит сердце.

– Сколько раз я была на грани, чтобы уйти из жизни, – делится со мной своими чёрными мыслями Анна Владимировна. – Газ открыть я боюсь, потому что может из-за него пострадать весь дом. Да и не желаю я доставлять неприятности хозяйке, которая приютила меня на этой квартире. Чер ез балкон, чтобы выброситься, я не могу перелезть. Связать верёвку у меня нет сил. А лекарство пить не могу, потому что боюсь ошибиться с дозировкой, вдруг меня потом откачают.

Анна Владимировна говорит, что в её случае эвтаназия, которая разрешена в некоторых европейских странах, была бы лучшим выходом из сложившейся ситуации.

– Я слышала по телевизору, что французский актёр Ален Делон попросил об эвтаназии. Я тоже хотела бы, чтобы такой уход стал возможным в нашей стране. Умереть в своей постели после укола – это то, о чём я сейчас мечтаю.

Анна Владимировна, видя, что я внутренне и вербально сопротивляюсь сказанному, убеждает меня: многие старики, уставшие терпеть боль, мечтают, мол, о таком уходе из жизни. И это было бы куда гуманней, чем жить дальше в муках. И знает об этом она не понаслышке. Социальный работник рассказывала о подобных заявлениях других стариков, вынужденных страдать от разных болячек.

Подумайте о душе

Когда я не могу принять важное решение, когда смятение терзает мою душу, я всегда звоню знакомому священнослужителю, который может сказать такое слово, что всё встанет на своё место. Думая о непростой судьбе героини этого очерка, я тоже захотела обратиться к священнику. Отец Антоний Новицкий сразу сказал, что эвтаназия – это то же самоубийство, только руками медицины и с согласия человека. И это большой грех. Нельзя себя лишать того, что дал Господь. А священника Алексея Кульнева настолько тронула история Анны Владимировны, что он предложил навестить бабушку дома, чтобы с ней пообщаться. Возможно, мудрое слово священнослужителя принесёт несчастной женщине облегчение. Пусть не её болящему телу, а её измученной душе.

Вы спросите, дорогие читатели: для чего я вам рассказала эту историю? Во-первых, я надеюсь, что найдётся неравнодушный доктор, который сможет помочь старухе и оказать ей какую-то посильную помощь. Думаю, что такое возможно при развитии современной медицины.

Во-вторых, я рассчитываю на то, что сын Анны Владимировны прочтёт этот материал, и его сердце всё-таки дрогнет. Я умоляю его простить мать. Простить за всё. За все её прегрешения, если они были. Просто простить, чтобы не гореть потом в аду собственной совести. Шанс что-то хорошее сделать для матери у него ещё есть. Она ещё жива. И ждёт его, несмотря ни на что. Телефон Анны Владимировны в редакции: 61-41-05.