Страшное путешествие
– Мы с мамой Валентиной Ивановной Дыкленко и сестрёнкой Ниной с 1941 по 1945 годы находились в родном городе. Жили мы до войны на улице Гончарова, в центре Новороссийска. Мама была учительницей, её многие знали. Отец офицером ушёл на фронт. Когда город начали сильно бомбить, оставаться в родном доме стало невозможно, и мы отправились в Федотовку: там нас приютила женщина, у которой до войны мама покупала молоко. Мне было семь месяцев, Нине – два годика. Но вскоре и на селе стало небезопасно.
Мама собрала в узел наш скромный скарб, и мы пешком отправились в сторону Волчьих ворот. Там на дороге остановилась запряжённая двумя лошадьми подвода, в ней – румыны. Они воевали на стороне фашистов, в городе их было очень много. Мужчины, покрикивая, забрали у мамы узел с вещами и Ниночку. Мама сначала подумала, что румыны хотят нас подвезти, у неё не было в мыслях плохого, но когда они, смеясь, поскакали и остался только столб пыли, у мамы началась истерика. Она кричала, и тут остановился проезжавший мимо немецкий офицер. Он спросил, что случилось. Моя мамочка очень хорошо знала немецкий, и она всё ясно изложила. Офицер что-то приказал своим подчинённым, и они уехали. Мы услышали два выстрела, а через некоторое время немцы вернули нам наши вещи и Ниночку, – вспоминает рассказ мамы Майя Николаевна.
Эта история на всю жизнь запомнилась Майе Подольской. Мама вспоминала о том, как они ещё долго шли пешком и нигде не могли обрести приют. Удалось найти угол только в Гостагаевской. Когда город освободили, семья отправилась домой. Но дома уже не было.
– Новороссийск представлял собой страшное зрелище, одни руины, – вспоминает Майя Николаевна. – Поселились мы в чужом доме, мама день и ночь работала, строила вместе с коллегами школу, в которой потом и стала директором. Это была начальная школа №10, на улице Энгельса. Помню, как вернулся с войны папа. Он вошёл в дом, такой большой, сильный, схватил меня на руки, а я заплакала.
Семья недолго радовалась счастливому воссоединению: отца не стало в 1946 году.
– Мама больше так и не вышла замуж, поднимала нас с сестрой одна, стремилась дать нам хорошее образование, так и жили, – делится собеседница.
Угнали батрачить
МАЙЯ Николаевна стала юристом и много лет отдала работе в прокуратуре Новороссийска.
Своего будущего супруга – Бориса Мельникова – знала с детства.
– Он учился у моей мамы. А мама Бори – Варвара Ефимовна – была отличной портнихой, и мы заказывали у неё наряды. Собственно, мне бы хотелось рассказать о суровом военном детстве мужа. Его нет в живых, но дома хранятся фотографии, рукописи, немецкая тетрадь, которую Боря привёз из Германии. Эти немые свидетельства красноречивей романов! – уверяет Майя Подольская.
Семья Мельниковых подверглась тяжким испытаниям. Из дома на улице Яковлева, где их приютили соседи (собственное жильё разбомбили), мама, две сестры и Боря, которому шёл тогда одиннадцатый год, были угнаны в Германию.
Им дали всего пять минут на сборы. Муж вспоминал, что мама варила фасоль, когда за ними пришли, и она прихватила котелок с овощами в дальнюю дорогу. Узников доставили сначала в старый гараж, там уже стояли машины. Всех переписали и начали грузить. Привезли в Гайдук, а наутро подали железнодорожные платформы и повезли к Керченскому проливу. Там всех усадили на баржи, переправили на тот берег и доставили в Джанкой, где был сортировочный лагерь. Оттуда узников в вагонах уже повезли в Германию. В вагоне – бочка с водой, в углу – параша, вот и все удобства.
В городе Мюнден, на перроне, прибывших выстроили в шеренгу по одному, и немцы начали выбирать себе рабочую силу, разглядывая, как у лошадей, зубы. Маленького Борю разлучили с семьёй, мать билась в истерике на перроне. Сёстры тоже попали к разным хозяйкам, которые, как потом выяснилось, оказались очень жестокими, они нещадно били девочек.
Боря попал в семью немцев, которые поселили его на лестничной площадке своего двухэтажного особняка, рассказывает Майя Подольская. Мальчику приходилось вывозить навоз: у немцев было большое хозяйство – штук сорок коров, 20 лошадей, 400 свиней, отара овец, куры. Работала вся семья, четверо взрослых. Был ещё парализованный родственник, всегда наблюдавший за мальчиком, что он делает, не отлынивает ли от работы.
Боря вспоминал, что в первый день, как попал к рабовладельцам, съел аж три тарелки супа. Кормили его за общим семейным столом. Но мальчик так наголодался, что даже, перебирая сырую картошку и брюкву в подвале, грыз овощи сырыми. Трудился он на немцев в течение 1943 и 1944 годов, пока его не освободили вой-ска союзников.
Русские батраки долго ещё собирались, стекаясь от деревни к деревне группами, потом всех посадили на студебеккеры и повезли во Франкфурт-на-Майне, в кирпичные казармы, где они ждали наших солдат. Одна из Бориных сестёр потом вышла замуж за своего освободителя, советского бойца.
Свои смотрели косо
ВЕРНУВШИСЬ в Новороссийск, Мельниковы поселились в чужом доме – от своего ничего не осталось. Просто нашли свободный домишко, в котором мать сумела ещё и прописаться.
Но старших девочек по возвращении в Новороссийск долго не принимали на учёбу в строительный техникум, репатриантам неохотно давали «путёвку в жизнь». Только когда отец вернулся с фронта и начал обивать пороги горкома и горисполкома, девчонок взяли сначала на работу, а потом и в техникум.
Боре тоже пришлось несладко. Когда парнишку принимали в комсомол, ему учинили судилище: «Ты был в Германии, в комсомол не примем», – говорили ему товарищи, поглядывая косо.
Но Борис Мельников всё же стал комсомольцем, и доверие оправдал. Он восстанавливал Новороссийск, удостоившись за этот самоотверженный труд почётной грамоты ЦК комсомола.
– Позже муж трудился на цемкомбинате, его уважал трудовой коллектив, о нём писали в газете «Цементник». На пенсию вышел в должности заместителя директора, он был замом Леонида Леонидовича Ясуда, – с гордостью говорит о муже Майя Николаевна.
Сейчас в память о супруге и его семье Майя Николаевна готовит все материалы, фотографии и документы, чтобы передать в Новороссийский исторический музей-заповедник.
Семья Мельниковых-Подольских, их история – это небольшой фрагмент масштабной картины военного и послевоенного Новороссийска. Сегодня воспоминания таких людей особенно ценны, их надо собирать по крупицам, беречь и передавать будущим поколениям. Чтобы помнили!
