Журналисты «НР» и тогда, и сегодня — в центре событий, в местах, где топит, где спасают, где помогают налаживать жизнь после наводнений. Мы помним, как Новороссийск переживал стихию в 2002, в 2003, в 2012 годах. Мы хотим рассказать о том, как это было. Информация — из первых рук, из материалов спецвыпусков «Новороссийского рабочего» тех лет. Среди них и мои репортажи, и материалы моих коллег, кто и сегодня пишет о ЧС для «НР». Читайте. Вспоминайте. Сравнивайте. Делайте выводы.

2002

10 августа 2002 года «НР» вышел увеличенным объемом и тиражом. Номер под общим заголовком «Циклон растерзал город» был посвящен стихии, которая обрушилась на нас 7 и 8 августа.

Первый день катастрофы

Ливень, обрушившийся на Новороссийск, не был предсказан ни городскими властями, ни профессиональными спасателями, ни старожилами. Первая версия произошедшего со слов очевидцев: всему виной два смерча, которые родились в Мысхако и Дюрсо и вышли на берег.

Эвакуация людей в Верхнебаканском началась еще 7 августа днем. Улица Верхнебаканская – большая река, поток грязи и камней омывает дома, бьет окна.

Первая страшная информация, которая дала прочувствовать, что в город пришла катастрофа, пришла от железнодорожников. На входе в малый железнодорожный тоннель рухнула подмытая подпорная стенка, завалив сразу два пути. Ж/д сообщение с городом прервано. Тоннели, построенные еще в конце XIX века, устояли, но на метр завалены илом и мусором. Еле-еле за два дня откопали один путь, и поезда буквально крадутся по нему.

На ж/д вокзале, который от силы вмещает две-три сотни человек, скопилось больше 2,5 тысячи пассажиров, половина из которых – дети. Тех, кто не уместился в здании, размещают в двух специально пригнанных железнодорожных составах.

Страна бьется в истерике, пытаясь дозвонится до ж/д вокзала – никто не знает, когда какой поезд отправится, уйдет ли вообще, когда восстановят движение, что с отъезжающими.

 Со второй половины 8 августа прерывается связь с Гайдуком, Натухаевской, Верхнебаканским, Абрау-Дюрсо, Раевской. Кабель поврежден оползнем, и связь начали восстанавливать только 9 августа к концу дня.

По городским дорогам не проехать. Дизель-генератор на Мефодиевку доставили из Геленджика – из города туда было не пробраться. На Магистральной вода поднималась до полутора метров. КамАЗы боялись вывозить по ней людей, потому что наперерез им неслись пакеты с пиломатериалами из лесного порта. В самом порту вода поднимается до двух метров.

Восточный район был отрезан от «большой земли» полдня. Единственная возможность добраться туда – катерная переправа от «якорей» на набережной до причала в порту. В разгул стихии переполненные катера возили людей бесплатно.

Скорая не может добраться до больных во многих районах города. В приемное отделение первой горбольницы начинают поступать первые пострадавшие – из Широкой Балки, Цемдолины, Сухой Щели с переломами конечностей, симптомами утопления, ушибами, рваными ранами. Все – в состоянии шока, каждому требуется помощь психолога, а его нет. Медики успокаивают пострадавших как могут.

Выведено из строя два водозабора – Цемесский и Верхнебаканский, в двух местах прорвало Троицкий водовод.

В городе информационный вакуум. Ни люди, ни журналисты не могут дозвониться ни до служб МЧС, ни до дежурного горадминистрации. Толпа новороссийцев пытается пробиться на заседание городской комиссии по ЧС – у многих родственники застряли на рабочих местах в Кирилловке, на Мефодиевке, в Цемдолине. Система оповещения, считают новороссийцы, просто отсутствует. Электроэнергии в большей части города нет, радио не работает. Поэтому новороссийцы дозваниваются в редакцию и у журналистов узнают, что происходит в городе. Ближе к вечеру 8 августа в редакцию (тогда она находилась на улице Советов, 13) чуть ли не вплавь добираются рабочие с хладокомбината. Там у них паника: компрессорный цех плывет, вдруг – взрыв, а там – аммиак, отравим, к черту весь город, помогите!

В Абрау-Дюрсо отдыхали 600 детей со всей страны. Их вовремя эвакуировали и расселили в школе, никто не пострадал. Но списков спасенных не было, поэтому родители деток со всей страны бились в истерике.

Вечером 8 августа дождь стих. В Цемдолине на улице Ленина у затопленных домов скопился народ. Вот старушка смотрит на то место, где была ее хата:  из воды торчит поломанный шифер. Вот дом, из которого вынесло фасадную стену: внутри плавают диван с телевизором. Женщина рассказывает, как выплыла в окно и спаслась на виноградной решетке, с которой ее снимали спасатели. В пойме реки Цемес пожарные снимали жителей с крыш домов. А вот мужик посреди тротуара сидит на спасенном табурете и курит, с тоской глядит на затопленный дом.

Журналисты едут по Цемдолине. Примета дня – 99 процентов людей, встречающихся на пути, – пьяные, народ пытается снять стресс. Еще одна примета – ни одна машина, ни один автобус, хоть и идут пустые, не останавливаются. Люди толпами идут из Цемдолины в город и обратно. Журналисты наблюдают картину – женщина тарабанит в дверь автобуса, тормознувшего на светофоре на улице Луначарского. Водитель с презрением бросает на нее взгляд и газует.

Частные автопредприятия с готовностью ездят по девятому и четырнадцатому микрорайонам, где стихии как и не было, по остальным – не хотят. Городские власти их строят и добиваются, чтобы те вышли на маршруты. Таксисты устраивают забастовку, на линии не выезжают, не берут заказы даже из центра, просят бешеные деньги за поездку.

 9 августа появились первые официальные данные о потерях: 26 человек погибли, 102 дома разрушены полностью, подтоплены около 2 000 домов. Не работают 2,5 тысячи телефонов (напомним, сотовая связь в городе только-только начинала набирать обороты и во время стихии работала отвратительно, вся надежда была на проводные телефоны). По предварительным данным, 8 августа за шесть часов на город вылилась полугодовая норма осадков…

Продолжение читайте завтра в это же время.