Рассказами про то, что что-то еще по крайне уважительным причинам подорожает, нас уже не удивить. И все же возникает вопрос: может, в крупнейшей зерновой державе реально сделать так, чтобы хотя бы хлеб не дорожал? «КП» разбиралась в ситуации вместе с экспертами.
Не доедим, но вывезем
Вроде бы радоваться надо, что Россия теперь живет не только с продажи нефти и газа, но… Чего мы только в последнее время не слышим под новую вечную песню: «а это мировые цены выросли». Цены на сахар и подсолнечное масло взлетели – это ситуация на мировых рынках виновата, наши все туда загнали. Стройматериалы подорожали вдвое – а это из-за Китая и США, у них постковидный строительный бум. Логично предположить, что и с ценами на хлеб мы теперь привязаны не к покупательской способности россиян, а к ситуации на Чикагской бирже.
– Это лишь частично так. Хлеб у нас может подорожать и при рекордном урожае, и при низких мировых ценах на пшеницу, – комментирует зерновые дела наши директор Центра агробизнеса и продовольственной безопасности Высшей школы корпоративного управления Российской академии народного хозяйства (РАНХиГС) Анатолий Тихонов. – Стоимость пшеницы в булке хлеба – в основном не более 10%. Гораздо больший вклад дают составляющие, вообще не связанные с сырьем, – электроэнергия, логистика, торговая наценка. (См. циклограмму.) Поэтому влияние колебаний цен на зерно на стоимость хлеба – вопрос, скорее, спекулятивный, сильнее влияет то, что происходит с этим зерном «по дороге».
Спекулятивный – это не просто оборот речи. Классическая ситуация, по словам эксперта, выглядит так. Производители зерна в ожидании сезонных изменений на рынке и, возможно, лучшей цены в массовом порядке снижают поставки мукомолам. Мукомолы вынуждены поднять отпускные цены на муку для пекарен. Вот и проблема практически на пустом месте.
– Сейчас правительство продумывает вопрос о создании резервного фонда в 3 млн тонн зерна для мукомольных и хлебобулочных предприятий. Такая «подушка безопасности» гарантирует им примерно трехмесячную бесперебойную работу. Если это будет сделано, рыночные колебания цен на зерно вообще почти никак не будут влиять на работу хлебопеков, – говорит Анатолий Тихонов.
– В России всех зерновых (пшеница, ячмень, рожь, кукуруза) потребляется в год около 70 млн тонн, а по одной пшенице в этом году урожая обещают в районе 80 млн тонн. Проблема цены хлеба – явно не в зерне и муке, – подтверждает доцент экономического факультета Российского университета дружбы народов Сергей Черников.
О каком росте затрат говорят хлебопеки?
– Сырье, говорят, дорожает? Мука за первое полугодие подорожала на 3,27%. Подсолнечное масло, маргарин, сахар – их доля в структуре себестоимости хлеба минимальна. О взрывном росте зарплат в отрасли никто не сообщал, тарифы на тепловую и электрическую энергию менялись в пределах инфляции. Из этого никак не складывается будущий рост цены хлеба в 20%, о котором нас сейчас пытаются предупредить, – парирует доводы из серии «все дорожает – и мы дорожаем» заведующий кафедрой конкурентного права РАНХиГС Андрей Тенишев. – Заявления, оправдывающие необходимость поднять цены на хлеб, звучат иногда вообще очень странно и наивно. Например, представитель одного уважаемого НИИ с экрана сообщила, что хлеб надо доставлять к прилавку свежим, поэтому расходы на транспортировку возросли. Свежим его доставляли всегда, кто ж будет есть черствый – это не ноу-хау 2021 года.
Значит, правы представители Минсельхоза, которые в официальных комментариях утверждают, что «не видят причин для существенного роста цен на хлебобулочные изделия». А как же рассказы хлебопеков, что отрасль на грани рентабельности, – даже крупные заводы один за другим закрываются?
– Многие предприятия действительно работают с минимальной рентабельностью. Но эта проблема накапливалась годами, – утверждает Анатолий Тихонов. – Главная причина – в величине производственных расходов, которые постепенно росли и сейчас уже зашкаливают в сравнении со стоимостью собственно сырья. Год от года дорожают энергоносители, бензин, расходы на сертификацию и санитарно-гигиенические мероприятия, растет в целом налоговая нагрузка… При этом в отрасли сложился определенный перекос. В наименее выгодном финансовом положении оказались флагманы индустрии, которые производят качественный хлеб – по ГОСТу, по традиционной технологии. Традиционная технология выпечки энергозатратна и требует более дорогой муки – в отличие от упрощенной, когда вкусовые качества «доводятся» за счет разрыхлителей и прочих добавок. Кроме того, некоторые мелкие пекарни зачастую работают в полусерой зоне: не заключают с персоналом трудовые договоры, экономя таким образом на социальных взносах, продают часть продукции «мимо кассы»… У крупных заводов таких возможностей нет, они на виду.
Понятно, что в итоге представители отрасли пищат и стонут по любому поводу и все время грозят повышением цен, чтобы обратить на себя внимание государства и получить в каком-то виде поддержку. Альтернативный вариант – держаться на плаву за счет снижения качества продукции.
Гадание на подорожание
– Все зависит от реакции государства – если ее не будет, то мы получим рост цен на объявленные 20%. Если же реакция последует, то в пределах 1,5-2%, – считает Андрей Тенишев. – Пока мы слышим только увещевания, что оснований для роста цен нет.
В качестве примера аналитик вспоминает прошлогоднюю ситуацию. Тогда тоже предупреждали о возможном росте цен на хлеб на 30-35%.
– ФАС совместно с прокурорами по всей стране были проведены проверки. После этого элеваторы резко передумали завышать цены на хранение зерна, а хотели поднять их на 40%, – вспоминает Тенишев. – В итоге вместо объявленных 35% в 2020 году цены на хлеб из пшеничной муки выросли на 4,6%, из ржано-пшеничной муки – на 5,9%.
Кстати, еще одно подтверждение, что корень зла – не в мировых ценах на зерно и нашем экспорте, а чисто во внутренних проблемах.
Соблазн взять и зафиксировать цены
Практически все эксперты против этой идеи. Во-первых, понятно, на чем станут экономить, – на качестве хлеба, а оно в большинстве случаев уже и так не блещет. А во-вторых, бессмысленно фиксировать конечную цену продукции, продолжая повышать, например, цены на электричество и бензин. Или услуги элеваторов. Это путь либо к разорению добросовестных производителей, либо к дополнительным затратам из госбюджета на их финансовую поддержку. А бюджет не резиновый…
– В СССР можно было устанавливать фиксированные цены, потому что государство контролировало всю цепочку от урожая до магазина. Но у нас большей частью рыночная экономика, и в ней лучший способ влиять на цены – формировать в отрасли благоприятную среду. Например, через ограничения числа посредников, максимальной наценки, налоги, – говорит Сергей Черников.
– Не нужно фиксировать и регулировать цены – нужно создать нормальные конкурентные условия, – считает Андрей Тенишев. – Скажем, хотя бы облегчить доступ производителей к полкам торговых сетей. Это можно сделать, к примеру, путем создания так называемых «закупочных союзов». Проект законопроекта об этом уже давно обсуждается в недрах ФАС. Тогда, например, мелкие региональные торговые сети могли бы объединяться, и крупные игроки в меньшей степени диктовали бы всем свои условия. Создание таких союзов уберет излишних посредников – иногда их в цепочке поставок несколько, – и товары будут дешевле.
Елена Одинцова, «КП».