Цемесская бухта, блистающая волнами, головокружительный Маркотх и – крыши, крыши, крыши… С Гузовой горы весь город виден как на ладони. А под моими ногами — россыпь желтых камней, именуемых у старожилов «дикарем». Из этого камня, прочного как кремень, и красивого, как живописные полотна художников, построена половина старого города. А еще из него новороссийские охотники строят новые памятники героям Великой Отечественной войны.

— Посмотрите, какой он красивый, будто стела, — Анатолий Броништов поглаживает кучерявую глыбу золотистого песчаника. Он его нашел на карьере по добыче «дикаря» на Гузовой горе, где семнадцать лет трудился рабочим. Глыба оказалась неликвидом, была забракована из-за своей несуразной формы и большого веса — под полтонны. Так и осталась лежать на окраине карьера никому не нужной.

Предприятие по добыче декоративного камня закрыли несколько лет назад. «Дикарь», увы, давно вышел из моды, стал невостребованным из-за того, что на рынке появилось много другого отделочного камня. Содержать предприятие, которое уже не приносило прибыли, было нерентабельно, поэтому его ликвидировали.  

А Анатолий Федорович Броништов так и не смог ликвидировать свою любовь к камню. Не художник он, худграфов не оканчивал, а к камню имеет тягу художника. Не пройдет мимо чего-то интересного, что под ногами просто так валяется. Вот и мелкие камешки на карьере, размером пять на три сантиметра, он собирал и выкладывал из них шкатулочки и декоративные замки для ландшафтного дизайна. Это было его хобби долго время.

Большая глыба песчаника, оставшаяся лежать в отвале, не давала Анатолию спокойно спать. Камень монументальных размеров так и просился в памятник.

— Я ведь охотник с большим стажем, с семидесятых годов прошлого века по лесу хожу, много лет егерем работал, лес знаю, как свои пять пальцев, — рассказывает он мне. — Вот выброси меня в лесу с вертолета, я с закрытыми глазами дорогу домой, в Борисовку, найду.

Тропы охотника пролегали, в том числе, и через Гузову гору – самое красивое место на земле, добавляет Броништов.

— А ведь Гузова вся окопами изрыта, — рассказывает мне Анатолий, показывая мне шрамы войны. — Здесь в Великую Отечественную немецкие отряды стояли, стреляли по нашим солдатикам, обстреливая Новороссийск и Анапу. Это старожилы рассказывают, с кем я много общался. Потом фрицев наши отсюда выбили. И озереевский десант тоже шел через эти места.

А ведь на Гузовой не было ни одного памятника советским воинам, погибшим от фашистской пули. Броништов решил ликвидировать этот пробел. Первый памятный знак из глыбы песчаника он поставил десять лет назад, к 65 годовщине Великой победы, со своими друзьями-единомышленниками, такими же охотниками, рядом с одним из окопов, фактически на краю карьера по добыче дикаря.

— Место здесь хорошее, с видом на наш прекрасный город Новороссийск, — говорит Броништов, показывая мне памятник. – Рядом мы высадили сирень и можжевельник. А вот и несколько сосен, которые своими руками посадила теща моя, трудившаяся в лесхозе. Царствие ей небесное. Теперь уже эти сосны высокие.

Пока мы любуемся глыбой песчаника, подъезжают друзья Анатолия, такие же охотники: Александр Олейник, Михаил Креусенко, Александр Богосьян. Они и еще шестеро друзей – Алексей Яворский, Александр Яценко, Сергей Скиндириди, Виктор и Николай Грякаловы, Сергей Ляшенко — поддержали идею Толика с памятниками. Всей компанией выходили на субботники, лили бетон, обкладывали памятное место «дикарем».

— Я это делал для своего деда, — рассказывает мне Михаил Креусенко, атаман Борисовкого куреня Всекубанского казачьего войска. – Есть у нас в семье такая история. В 1943 году дедушка Михаил Александрович заехал домой с фронта, проведать семью, а папка мой, мальчишка, зол был на фрицев, ведь немец, квартировавший по соседству, его стукнул пистолетом по голове. Дед пообещал папе: «Ничего, сынок, отомщу я за тебя». Из села Владимировки уходил он на Маркотхский перевал, где шел ожесточенный бой, так и погиб где-то на Неберджае. Сколько ни искали деда, в какие архивы ни писали, никаких следов не нашли. Эти мемориальные места – в память о его подвиге и славном подвиге освободителей Новороссийска.

Новый памятник из песчаника с карьера был установлен четыре месяца назад, к 75-й годовщине Великой Победы, 9 мая этого года. У Анатолия Броништова как раз день рождения в День победы. Рядом со стелой – композиция в виде «букета» из разорвавшихся снарядов времен войны.

— Я металл по лесу три года собирал, — рассказывает Анатолий. — Полно его осталось здесь лежать с войны. На пункте металлолома такое не принимают, поэтому местные жители его и не трогают. Фрагменты бомбы нашел в 2019 году, а вот «розочка» из реактивного снаряда, которым стреляли из знаменитой «Катюши», — показывает он мне разорвавшийся снаряд, да так фигурно разорвавшийся, будто кто-то специально завивал лепестки металлического цветка.

Единая композиция теперь — украшение вершины Гузовой горы. Рядом еще одна вершина – Жень-гора, где тоже несколько лет назад, к 70-летию Победы, появился памятник, рук тех же охотников.

— Мы сюда приезжаем с детьми и внуками, — продолжает Александр Богосян. – Хочется привить подрастающему поколению чувство благодарности за победу, сказать спасибо тому великому поколению, что уже не с нами. Если мы уйдем, наши внуки станут чтить традиции и передадут великое чувство благодарности уже своим детям.

— Иногда проснусь я ночью и думаю, какой камень еще можно пустить в композицию, рисую эскиз будущего памятника. Если доживу до 85–летней годовщины Великой Победы, появится в горах Новороссийска еще один памятный знак, — пообещал на прощание Анатолий Броништов.