На фоне тревожных новостей про пандемию коронавируса всем нам хочется, чтобы кто-то с уверенностью сказал: «Мы все равно победим!» Вряд ли сегодня найдется такой герой. И мы такого сказать, к сожалению, не можем. Но рассказать, как Новороссийск раньше переживал эпидемии страшных болезней, готовы. Итак, холера.

Действующий очаг

Холера в Новороссийск пришла в августе 1970 года. Для рядовых горожан совершенно тихо и незаметно.

Да, шли какие-то слухи о холере в Батуми, Одессе, Керчи. Но это же где-то там, далеко. Пока 14 августа 1970 года из стандартных проб морской воды со стоянки теплоходов, приписанных к порту Одесса (это район, где сегодня стоит крейсер «Михаил Кутузов»), не была выделена культура холерного вибриона, рассказывает Галина Васильевна Гальцева, доктор медицинских наук, бывший ведущий сотрудник Новороссийской противочумной станции, отдавшая теме исследования холеры несколько десятков лет.

Случайно или нет, но именно в этот день, 14 августа, в «Новороссийском рабочем» выходит просветительская заметка главврача СЭС «Главное — гигиена». В ней он напоминает о необходимости мыть руки и фрукты, бороться с кишечными инфекциями и ни в коем случае не игнорировать даже «легкие и малозаметные формы кишечных заболеваний, при которых больные не обращаются к врачу».

Только через две недели Ростовский противочумный институт подтверждает то, чему ужаснулись власти Новороссийска, — да, это холерный вибрион Эль-Тор.

Несколько дней тревожных известий о продвижении холеры не поступает, пробы морской воды неизменно отрицательные.

А 22 августа на «скорой» в инфекционное отделение второй горбольницы доставляют пожилую москвичку — она приехала в Новороссийск в гости — с признаками острой кишечной инфекции. Анализы подтверждают холеру у нее, мужа сестры, соседки и врача отделения.

Уже 25 августа горсовет Новороссийска объявляет общегородской санитарный день. Все выходят наводить санитарный порядок во дворах, на улицах, на рабочих местах, в парках. Белят подъезды, метут дворы, своими силами ремонтируют канализацию, заодно вставляют и окна в подъездах, моют полы и перила.

А 30 августа во всех пробах на месте выхода коллектора сточных вод (сейчас это район кинотеатра «Нептун») заразный вибрион обнаруживают снова.

Все контактные новороссийцы были изолированы. Стало понятно, что простым мытьем улиц и подъездов обойтись нельзя. Поэтому 4 сентября Всесоюзная чрезвычайная противоэпидемическая комиссия объявляет Новороссийск действующим очагом холеры.

Болезнь — плохо, жить — хорошо!

Рядовые новороссийцы в подавляющем своем большинстве об этом не знали. Хотя слухи, конечно, ползли, один другого страшнее.

Официально никто ничего не объявлял. «Новороссийский рабочий» по указанию горкома КПСС и городского Совета депутатов трудящихся в эти дни много пишет о санитарной зачистке города и участии в ней и специалистов, и жителей. И те и другие работают с большим энтузиазмом. Об участившихся рейдах проверяющих по столовым и магазинам. Жители, в свою очередь, возмущенно сигнализируют в газету о том, что продавец магазина № 61 курортпродторга подобрала с пола упавшие листы бумаги и употребляла их для обертывания хлеба. А рабочие магазина № 54 разгружают хлеб без халатов и в грязных рукавицах. Тех, кто нарушает санитарный порядок, нещадно штрафуют.

Об эпидемии узнавали по-разному. Дмитрий Михайлович Кусмарцев, в те годы мастер треста 12, вспоминает, что в один из дней конца августа — начала сентября повез свою жену Светлану в Краснодар на несложную плановую операцию.

— Приехали мы в клинику, а нам с порога: «Из Новороссийска? Вы арестованы, у вас там холера». То есть из города мы успели проскочить, а потом выезд закрыли. Что делать? Жену заперли в палате на ключ. Правда, ключ в двери оставили. Мы и удрали.

— Закрыты были и въезд, и выезд из города, — вспоминает Иван Тимофеевич Потапенко, в 70-е простой рабочий треста «Морстрой», а позднее первый заместитель председателя горисполкома. — Разрешали выехать после предъявления справки от врача по итогам карантина, который длился 5 дней. Перекрыты были дороги, даже горные тропы. Но снабжение в городе было, я вам скажу! Арбузы на каждом углу, фрукты-овощи. Тогда даже пословица в городе ходила: «Холера — плохо, а жить — хорошо!»

И без официального объявления люди довольно быстро узнали, что в Новороссийске холера, — продолжает Иван Тимофеевич, — и что это — опасная штука. На работе давали таблетки, в городе была идеальная чистота. Меры приняты были правильные.

— На объектах руки мыли с хлоркой, — добавляет Дмитрий Михайлович, — воду пили только кипяченую.

Все, кто тогда жил в городе, в красках рассказывают о том, как брали мазки на анализы. Бригада могла приехать в 2 часа ночи. Улицы с частными домами просто оцепляли и проводили необходимые заборы. Никто не отказывался, никому и в голову это, видимо, не приходило.

Как рассказывает Галина Васильевна Гальцева, в городе взяли около миллиона (!) проб на холеру. В Новороссийск были командированы почти 350 специалистов, ведущих эпидемиологов страны, медперсонал. Ими руководил заместитель министра здравоохранения СССР. За считаные дни развернули 3330 больничных коек, госпиталь на 250 коек, изолятор на 600 коек, за городом — шесть обсерваций, еще две — на специально арендованных теплоходах. Изолированы были 1745 человек, находившихся в контакте с больными и вибриононосителями.

— Была проведена поголовная тетрациклинизация. То есть практически все население должно было пропить курс антибиотика, его надо было пить 4-5 дней, — продолжает Галина Васильевна. — Кроме профессиональных врачей, работали сотни активистов Красного Креста, студенты медицинского училища. Работа была проведена колоссальная. (Хотя были допущены и ошибки. К примеру, в речки и озера сбрасывали бочки с кислотой, убивали не только холеру, но и всю живность.) И только благодаря этому в Новороссийске было так мало заболевших, носителей и всего два летальных случая. Уже 20 сентября 1970 года Новороссийск объявили свободным от холеры. А карантин окончательно сняли 5 октября.

Как продавали слоновую кость

Впрочем, как о начале эпидемии, так и о ее завершении официально объявлено не было. А жизнь в городе текла своим чередом, хотя и замедлила темп. По воспоминаниям первого секретаря горкома партии Якова Швыдкова, которые приводит в статье, посвященной холере, председатель городского исторического общества Сергей Новиков: «Поехал на Верхне-Баканский КПП. Дорога совершенно пустынная. Страшно смотреть на замершую транспортную артерию… Тучи какого-то хмурого цвета над городом, дым — горят костры сжигаемого мусора. Да и на улицах людей стало меньше. Город притих, затаился. Все ждут, чем это все закончится».

В официальном же печатном органе партийное и советское руководство продолжало все эти дни сообщать о борьбе за санитарный порядок, о наказании его нарушителей и о том, как правильно мыть руки.

Слово «холера» было произнесено только один раз. Это был материал в «Новороссийском рабочем» от 15 сентября, что-то вроде фельетона, который посвящен слухам: «Стоп: из мухи делают слона».

«Все мы бываем свидетелями, когда ни с того ни с сего в магазинах вдруг становится необычно оживленно. И вот уже с витрин исчезают то соль, то уксус, то мыло, то водка или другие товары. Причем ассортимент мгновенно расхватываемых товаров полностью зависит от того, какой слух пошел гулять по городу. Иногда это „денежная реформа“, иногда „повышение цен“… иногда „холера“, от которой, говорят „сведущие“ люди, только водкой да кислым вином и спастись можно… А в результате график завоза товаров в магазины нарушается».

Не правда ли, похоже на сегодняшнюю ситуацию? Как и сегодня, распространителей фейков и паникеров тогда наказывали. Как наказали и шофера морского торгового порта. Некто В.В. Гамаюн на пишущей машинке секретаря начальника напечатал «дичайший текст». Он просил «срочно забронировать полсотни мест на городском кладбище для жертв, которые падут после моего прохождения по городу…» Записка пошла гулять по Новороссийску.

За этот поступок Гамаюн был привлечен к уголовной ответственности. Чуть ли не на следующий день выездной суд за совершение дерзкого хулиганства приговорил его к двум годам лишения свободы условно с годичным испытательным сроком.

Цифры и факты

— Заболели тогда холерой — 13 человек.

— Все заболевшие — старше 40 лет, в основном пенсионеры.

— Вибриононосители — от 22 лет до 81 года, их выявлено 11.

— Двое скончались.

— Первый больной поступил с улицы Мира (сейчас Новороссийской Республики). Очаги холеры обнаруживали на соседних улочках, в районе улиц Осоавиахима, Конституции, Октябрьской, Анапского шоссе, в Цемдолине, Гайдуке и Абрау-Дюрсо.

— На борьбу с холерой только из городского бюджета выделили больше миллиона тех, советских рублей.