Снесены цеха предприятия, которое в прошлом веке было известно на всю страну. Помните, «Анапа», «Улыбка Джоконды», «Монашеское №&19», «Черные глаза»… Корреспонденты «НР» стали последними, кто побывал в знаменитых подвалах новороссийского винзавода.

Прощаемся с историей прошлого века Центр города

Обычная стройплощадка. Экскаватор рушит последнее из зданий винзавода, где располагалась контора и, по-моему, цех упаковки. Кладка охотно поддается, рабочий бережно «выковыривает» многотонные тавровые балки, складывает металл в кучку. Говорят, старые строения разрушили с трудом — «похоже, строили в начале прошлого века, на совесть», комментируют рабочие.

Тяжелая строительная техника работает на площадке заброшенного винзавода чуть больше двух недель. Снесены строения начала XX века, цеха, построенные в более позднее время. Площадку выровняют, на этом месте построят, понятно, еще один жилой комплекс. По предварительной информации это будут четыре 16-этажки.

Соблюдая все меры техники безопасности, поднимаемся на этажи полуразрушенного здания, которое все видят, нет, которое все видели, проезжая вверх по улице Революции 1905 года. Там еще барельеф на стене был в виде виноградной лозы, помните? Пустые кабинеты без окон, разбросанные бумаги, дискеты. В одном к стене притулилась вывеска с отколотыми краями «Госагропром РСФСР… Новороссийский ВИНЗАВОД». 2019 год оказался в его истории последним. А мог бы отметить юбилей — 70 лет со дня рождения. Из окна верхнего этажа открывается потрясающий вид на новороссийские бугры. Жителям будущих многоэтажек повезет…

Спускаемся в цех то ли розлива, то ли упаковки. На полу разбросаны пластиковые пробки, а вот и пустая, в пыли, в грязи, бутылка с этикеткой, знакомой каждому новороссийцу, употреблявшему спиртное, — знаменитая дешевая «Анапа».

Через груды мусора и битого кирпича спускаемся в подвалы. Слава их не такая громкая, как у тоннелей Абрау-Дюрсо, они совсем короткие по сравнению с «шампанскими», но им тоже есть что рассказать. Сводчатые стены с виднеющейся кладкой явно дореволюционной постройки еще хранят еле уловимый терпко-винный запах. На полу валяются старые деревянные пробки от бочек, в которых отдыхал виноматериал для дальнейшего купажа.

Здесь три подвала постройки 1903 года и несколько современных хранилищ. Подвалы в начале прошлого века рыли на глубине 5-7 метров, здесь была постоянная температура — 15 градусов. Стояли огромные буты (бочки), которые делал новороссийский бондарный завод. В такую емкость спокойно заходил человек.

Все подвалы снесли, котлован еще углубят, и на этом месте будет подземная парковка.

Пили в подворотнях, в Кремле, в монастырях и за границей

Новороссийский завод свою официальную историю ведет с 1949 года, когда здесь был открыт завод вторичного виноделия. Но заводик здесь работал, начиная с 1903 года. Потом на территории открыли овощезасолочную базу. Перед Великой Отечественной войной организовали винбазу.

В лучшие свои времена завод выдавал по 50 сортов вина, двадцать из них — марочные. Бутылки шли не только по стране (поставлялись даже в Кремль, а кагор — в монастыри), но отправлялись и на экспорт — в Монголию, Японию, Германию, Чехословакию, Кубу. Правда, в те годы официально успехов виноделов старались не то чтобы не замечать, но не очень признавали. Несмотря на то, что винзавод и планы перевыполнял, и новую продукцию осваивал, и повышенные обязательства брал, так же громко, как об успехах цементников или портовиков, о них говорить было не принято. Может, потому, что предприятие выпускало недорогую продукцию, рассчитанную на массового покупателя, а, значит, увидеть пьяненьких новороссийцев с бутылкой винзавода можно было довольно часто? В городе многие вообще считали, что на винзаводе работают исключительно алкаши. Хотя рассказывали мне работники завода, что на предприятии была довольно жесткая дисциплина. Любителей приложиться к спиртному долго на рабочем месте не держали. А в 90-е даже проводили собрания, куда на разбор полетов приглашали нарушителей сухого закона с… родителями!

Не буду пить — меня уволят!

Многие годы винзавод получал виноматериалы, обрабатывал их, «лечил» до уровня ГОСТа, если надо было, разливал. Лучшим, рассказывали мне старожилы, считалось каберне из мысхакского винограда.

Когда страна рьяно взялась бороться за трезвость, извели не только виноградники, но и виноделов. Рассказывают, что в те годы даже выпуск бокалов для вина был под запретом! К середине 80-х завод сократил выпуск почти в десять раз и с горя даже подумывал начать разливать соки, что для потомственных винопромышленников считалось просто оскорбительным. Работников винзавода поголовно загоняли в общества трезвости. Даже дегустаторов вина. Анна Симонова, начальник лаборатории, с которой я познакомилась несколько лет назад, рассказывала, как принципиально отказалась от этого, аргументировав: «Как я могу вступить в ваше общество, когда каждый день на рабочем столе меня ждут 5-6 бокалов вина?! Если я не буду его пить — меня уволят!»

В 1986 году розлив вина на заводе практически прекратился. Но новороссийская продукция оказалась необычайно востребованной в связи с чрезвычайными событиями. Случилась Чернобыльская катастрофа, и заводу правительственной телеграммой категорически запретили реализацию каберне — все запасы под строжайшим контролем вывозили для ликвидаторов аварии, так как каберне выводит из организма стронций. В район АЭС отправили около 100 тысяч литров первоклассного вина.

Когда ушли от ГОСТов, и каждое предприятие начало изобретать продукцию по собственным ТУ, началась эпоха изобретений. Тогда мы познакомились с директором предприятия Виктором Николаевичем Плохим. (Конечно, одним из первых заголовков было про хорошее вино у Плохого-директора!) Он и его коллектив очень гордились линейкой своих фирменных напитков и всячески рекламировали их. О «Монашеское № 19» говорили как о вине, произведенном с использованием старинных рецептур и настоянном на целебных травах. Считалось, что оно повышает тонус, сопротивляемость организма к простудным заболеваниям. У «Улыбки Джоконды» обращали внимание на тонкий букет и медовый аромат с мускатными тонами. Придумали и «недельку» — серию «7 чудес света», где были и «Сады Семирамиды» и «Колосс Родосский». Делали в цехах даже вермуты, настоянные на 33 травах, которые завозили со Ставрополья. Известные новороссийцам в возрасте «Черные глаза» выпускали из геленджикского виноматериала, на «Южную ночь» шел исключительно анапский полуфабрикат.

Нас спасет водка!

В 90-х завод старался покрепче встать на ноги, поэтому Виктор Николаевич строил большие планы на будущее и делал ставку на крепкие напитки. Накануне 50-летнего юбилея в 1999 году он рассказывал о планах начать разливать еще три-четыре новых марки вина и освоить производство водки. Готовились очень креативно выйти на рынок с первой партией — часть бутылок выпускать с ярлыками, которые одновременно будут и лотерейными билетами. Купил бутылку водки — выиграл холодильник, телевизор или утюг.

Последним трудовым годом в непростой истории завода стал 2005-й. Банкротство тянулось долго и мучительно. Журналисты «НР» написали не один материал о том, что рабочим не выплачивают зарплату, как они судятся за свои кровные. Последние долги люди получили только в 2013 году!

Несколько лет заводские цеха простояли, перебиваясь случайными заработками. И вот теперь у привлекательной с точки зрения любого риелтора площадки появились четкие многоэтажные перспективы. Последний из могикан Новороссийский винзавод — последнее «старое» промышленное предприятие из тех, которые работали в городской черте. Один за другим ушли с карты города знаменитые новороссийские заводы, а с ними и целая историческая эпоха. Наши читатели часто вспоминают те времена и с удовольствием рассказывают о событиях, которые происходили на «Красном двигателе», ВРЗ, «Шифернике», «Прибое», рыбзаводе, в рыбпроме…

А может быть, вспомним лучшее вместе?

Поделитесь своими рассказами, воспоминаниями о промышленной славе Новороссийска. Ждем ваших писем на редакционную почту info@novorab.ru и и звонков по телефонe 61-41-05 «НР».