Роман Федора Гладкова «Цемент» — первое литературное произведение о событиях в Новороссийске, которое стало широко известным в Советском Союзе.
Вспоминая о Новороссийске, о море
В романе отражены впечатления писателя о его жизни в Новороссийске, где он находился в годы Октябрьской революции и Гражданской войны. Здесь его назначили редактором газеты «Красное Черноморье» и прикрепили к партийной ячейке цементного завода. Он принимал участие в организационных делах по восстановлению завода.
«Цемент» Гладков писал уже в Москве, куда перебрался из Новороссийска. Как отмечал в своей автобиографии сам писатель, роман «…писался по ночам в неприютной, холодной, похожей на одиночку подвальной комнатушке на Смоленском бульваре». Созданию романа предшествовало появление в 1922-1923 годах нескольких рассказов, вошедших затем в текст основного произведения.
«Цемент» был завершен в 1924 году и опубликован в первых шести номерах журнала «Красная новь». Первый отдельный тираж в 10 тысяч вышел в издательстве «Земля и фабрика» и разошелся в течение одного месяца. Книга имела большой успех, и в следующие два года было выпущено еще 10 изданий.
В дальнейшем Гладков неоднократно перерабатывал текст романа, пойдя по пути упрощения произведения, избавляясь от словесных излишеств, нарочитых вульгаризмов и наивных украшений.
Время жизни в Новороссийске — одно из самых сильных впечатлений для писателя. Гладков вспоминал о том, как возникла потребность написать весь «Цемент»: «Знаю только, что я, будучи в Москве… вспомнил о Новороссийске, о море, о моей партийной и ответственной работе. Это была уже минувшая и законченная эпоха моей жизни, и я мог привести в порядок пережитые события, подвести им итоги».
«Цемента» могло и не быть
Вспоминая сегодня о появлении «Цемента», стоит отметить, что в ходе работы над текстом романа, Гладков несколько раз менял заглавие своего произведения. Одним из первых названий было — «На гранях». Этот вариант значится на рукописи главы «Трудобой» — «Отрывок из повести «На гранях». Однако такое название продержалось недолго.
Уже в январе 1924 года Гладков указывает в списке своих произведений: «Готовится большая повесть «Удары». Эта версия названия соответствовала определенному этапу работы, когда писатель еще не выделил главную тему произведения. В одном из рабочих вариантов он делает новую запись — «Заглавие еще не придумано» и тут же поверх этого пишет: «Мускулы». При этом название определенно нравится автору, и он его неоднократно выделяет. И только на самом последнем этапе работы рождается окончательное, короткое и выразительное, — «Цемент». Оно конкретно и символично. Цемент, по замыслу автора, это не только стройматериал, это то, что сплачивает людей в крепкий трудовой коллектив.
О чем спорили критики
Почти сразу после выхода «Цемента» роман стал объектом внимания литературной критики того времени, вокруг него разгорелась острая полемика, характерная для сложной литературно-идейной обстановки тех лет. Мало какому довоенному произведению, вышедшему в Советском Союзе, было посвящено столько статей и откликов. Если Максим Горький, Анатолий Луначарский, Александр Серафимович и другие, отмечая некоторые недостатки романа, все же больше поддерживали Гладкова, то другие всячески старались принизить достоинства его произведения, навесить ярлыков, что было типично для критики того времени.
Читай, Европа!
Поэт-акмеист Георгий Адамович (1892-1972), эмигрировавший во Францию незадолго до выхода романа, называл «Цемент» «плохой с художественной стороны книгой, фальшивой и грубой, хотя и необычайно характерной для советских настроений». По его мнению, иностранцам, читавшим роман в переводе, повезло. Перевод сглаживал невозможный гладковский язык, который некоторые принимали за своеобразие стиля. При этом французский писатель Луи Арагон (1897-1982) назвал 1925 год в русской литературе годом романа Гладкова «Цемент», а испанский поэт и переводчик Сесар Арконада (1898-1964) в лице героев романа восхищался растущей мощью Советского Союза.
Плохой хороший роман
Литературовед Осип Брик (1888-1945) в статье, опубликованной в журнале «На литературном посту» в 1926 году, назвал «Цемент» плохой книгой. Его главные претензии сводились к тому, что две основные сюжетные линии («Глеб строит завод» и «Даша строит новый быт») оказались никак не связаны. В своей статье Брик пишет, что «роман понравился только официальным критикам, культпросветчикам, агитпроповцам… Им приглянулась плохая книга. В ней Глеб восстанавливает завод, на его пути множество препятствий. Но преодолевает их Глеб с необыкновенной легкостью. Гоп! — и завод восстановлен. Получился выдуманный пролетарский герой, который берет барьер за барьером».
Время литературных героев
Первым редактором романа стал Александр Воронский (1884-1943), возглавлявший в 1920-х годах журнал «Красная новь». Журнальный вариант вышел в значительно сокращенном виде. Было полностью снято полторы главы, а оставшиеся ужимались, в них вычеркивались отдельные абзацы и фразы.
Писатель Соломон Воложин отмечал в своих критических заметках, что Гладков на самом деле мало в чем разбирался, он весь бурлит в противоречиях. Его «Цемент» — это не производственный роман. Это скорее этнографический очерк о людях новой формации. Здесь много всякой белиберды: «Струнно пели колеса на электропередаче, их чугунные спицы взмахивали черными крыльями в разных наклонениях и пересечениях. Стальные канаты паутинно наматывались и разматывались на желобах ободий. Электромонтеры, рабочие и комсомольцы смотрели на электрический полет колес и слушали воскресную музыку машины».
Резко критиковала роман Всероссийская ассоциация пролетарских писателей (ВАПП). С жестко отрицательной критикой «Цемента» выступил даже Александр Фадеев. Он отмечал, что Глеб Чумалов является «типичным железным коммунистом в кожаной куртке, с железным подбородком», что он лишен человеческих качеств, и что после успеха книги множество пролетарских писателей «принялось создавать трафаретных героев по образу и подобию Глеба Чумалова». Противостояние с ВАППом продолжалось у Гладкова до 1928 года, когда он сам вышел из ассоциации.
Дочитаем роман — не лопнет кишка
Известный поэт-футурист Алексей Крученых (1886-1968) в 1926 году издал книгу «На борьбу с хулиганством в литературе», глава из которой, посвященная критике Гладкова, была выпущена отдельным изданием. Крученых отмечает небрежность языка, неуважение к синтаксису, чересчур витиеватые фразы. «Почти на каждой странице идут «лихие» словечки вроде «не лопнет кишка — догромыхаем», «кувыркнулся в объезд», «дрыгай за мной на конюшню», «гарнизуй хорошую свору» и т.д. до бесконечности. На таком шпановском языке объясняются у Гладкова квалифицированные рабочие… Все это словно рассчитано на бульварную аудиторию, на читателя, получающего культурное воспитание на перлах пивной цыганской романтики. Со стороны содержания дело обстоит еще хуже. Председатель горисполкома тов. Бадьин — профессиональный насильник. Покушался на Дашу, изнасиловал
завженотделом Полю Мехову. И этот насильник, возведенный в герои, так и остается безнаказанным до конца романа, хотя товарищи по работе знают его «подвиги».
«Молебен» Гладкова
Самые известные строки, в которых критикуется Гладков и его роман «Цемент», принадлежали поэту Владимиру Маяковскому (1893-1930). В 1926 году он написал в стихотворении «Письмо писателя Владимира Владимировича Маяковского писателю Алексею Максимовичу Горькому»:
Что годится
Чем гордиться?
Продают «Цемент» со всех лотков.
Вы такую книгу, что ли, цените?
Нет нигде цемента, а Гладков
Написал благодарственный молебен о цементе.
Затыкаешь ноздри, нос наморщишь
И идешь верстой болотца длинненького.
И действительно, в то время на стройплощадках страны почти не было столь необходимого цемента. В одной из литературных дискуссий Маяковский определил гладковский реализм, как «плетение в хвосте с фотографическим аппаратом и снимание людей и пейзажей на всех красиво расположенных остановках».
Впрочем, несмотря на столь различные и зачастую явно отрицательные мнения, роман был рекомендован для школьных библиотек страны и для изучения в старших классах. Последнее издание в нашей стране вышло в начале 1990-х годов.
За рубежом «Цемент» был издан в 52-х странах. Самое позднее издание вышло в Турции в 2017 году.