Даже не верится, что с того знаменательного дня, когда смололи первый килограмм новороссийского «серого золота», прошло всего 140 лет.

Да каких! Замешана история нашего цемента на царях и революционерах, гениальных коммерсантах и героях-трудягах, на открытиях, подвигах и тайнах. Обо всём этом «НР» постарается рассказать в серии публикаций, прежде чем в декабре ОАО «Новоросцемент» и весь Новороссийск отметят юбилей цементной промышленности.

Вот это рухляки так рухляки

О процветании у нас цементного бизнеса позаботилась природа. И сделала своё дело на все сто. Древнее меловое образование возникло из отложения весьма мелкой известковой мути, составляющей известковые и цементные рухляки (слово-то какое весёлое!) и трескуны. «В одной из разновидностей этих рухляков, — сказано в статье начала прошлого века, — собраны все составные части портландского цемента, требующие для приготовления цемента наилучшего качества только обжига и размола».

Уникальное месторождение случайно открыл профессор химии из Праги Осип Кучера, гостивший в наших краях. Слухи о новороссийских мергелях в том же 1879 году донеслись до столицы. 38-летний доктор химии Виктор Ливен, к тому времени основатель и владелец нескольких цемзаводов России и Эстонии, доверился своему коммерческому чутью и занялся учреждением нового акционерного общества.

В январе 1882 года государь император утвердил устав «Общества Черноморского цементного производства». Среди учредителей кроме Ливена были барон Этьен Жирард де-Сукантон, генерал-майор Леонид Адамович и торговый дом «Э.М. Мейер и К».

Как Шашин предпочёл синицу в руках

— У истоков цементного производства, — рассказывает директор музея цементной промышленности Людмила Корнеева, — стояли незаурядные личности и высококвалифицированные специалисты, получившие блестящее техническое образование. В истории дореволюционного «Пролетария» чаще других встречается фамилия Ливен. В начале декабря 1882 года завод (его часто называли «Звезда», потому, видимо, что на товарном знаке была изображена шестиконечная звезда), построенный не только под руководством Ливена, но и по его чертежам, был пущен в эксплуатацию.

Через 12 дней он уже выпустил первую партию. За весь 1883 год было сделано 46 тысяч бочек цемента (чуть больше 7 тысяч тонн).

А ведь могло быть совсем по-иному! Сегодня мы вполне могли бы отцом-основателем именовать человека по фамилии Шашин. Этот факт, говорят исследователи истории города Александр Герасименко и Сергей Санеев, долгое время умалчивался. «Шашин, купивший участок в 400 десятин, выстроил на нём домик и собирался заняться виноградом. Кто-то посоветовал ему обратить внимание на цементные залежи, и он тотчас же увлекся идеей цементного производства. Приглашённые специалисты сделали пробный разрез горы и насчитали что-то около 150 пластов цементной породы, а это обещало до 50000 куб. саженей цементного камня, из которого можно выработать минимально 30 миллионов пудов цемента на сумму около 12 миллионов рублей. Но у Шашина не было ни знаний, ни средств для занятия цементной операцией, и потому он продал в одно прекрасное время участок рижской цементной компании за пустяки, за 25 тысяч рублей, когда мог бы взять за него спустя не более пяти лет сотни тысяч рублей. Вскоре после продажи участка он скончался, и в его усадьбе появились остзейские немцы», — вспоминал очевидец.

Как бы то ни было, но уже в 1886 году газета «Северный Кавказ» писала: «В Новороссийске есть известный завод, администрируемый г. Ливеном, дела завода идут настолько хорошо, что он не в состоянии выполнить всех заказов».

15 лет «Звезда» была «Super star»

Ливены передавали владение и руководство нынешним «Пролетарием» внутри семейного клана больше тридцати лет. После Виктора Павловича на завод пришёл Оскар Павлович, его младший брат, уже с 1911-го – племянник Оскара – Гуго Ливен.

— При Оскаре Павловиче, — продолжает рассказ Людмила Николаевна, — порой незаслуженно забытом, завод довёл выпуск до миллиона бочек цемента ежегодно, и далее строились грандиозные планы. Так, погрузка цемента на суда и выгрузка угля привели к необходимости строительства каменного пирса, позволяющего принимать пароходы длиной от 60 до 145 метров. Морским путём цемент новороссийского завода «Общества Черноморского цементного производства» стал развозиться по русским и иностранным портам Чёрного моря, в Санкт-Петербург, Архангельск и на русский Дальний Восток. Крупными партиями он доходил до Японии и Сан-Франциско.

15 лет «Звезда» была единственной на цементном «небосклоне» округи. Завод был гигантом в масштабах не только отечественной, но и мировой промышленности этой отрасли: 15 лет никто не посягнул на монополизм Ливенов, не пытался урвать и кусочка от лакомого Маркотхского хребта.

Только в 1898 году открывается завод товарищества «Цепь» (потом он стал «Октябрем»). До революции начинают работать ещё и «Солнце» в Геленджике, «Бетон» (сейчас – «Первомайский»), «Титан», «Молот», «Скала», «Победа», «Орёл» и «Атлас».

«Низенький, худенький, седой и лысый»

«…Одним из главных акционеров, приезжавших на охоту, был низенький, худенький, седой и лысый, с орлиным носом 60-летний немец Ливен, старший брат директора завода Оскара Ливена. Оскар Павлович был на 5 лет моложе брата, он был полной его противоположностью – крупный мужчина, маленькие серые усики и серые глаза, точно такой же, как у старшего брата, орлиный нос», — так вспоминал об отцах-основателях один из старых рабочих «Пролетария» Иван Ефимович Щедрин.

А вот Александр Леонтьевич Петыга рассказывал: «Все мастера были немцы. Когда мы, ученики, да и взрослые рабочие не понимали, как надо делать, немец орал по-немецки, ругал и обзывал «свиньёй». Иван Сергеевич Свиридов делится воспоминаниями о заполнении вакантных мест на заводе: «Около 40 человек встали в два ряда, стоим ждём. Взошло солнышко, и вскоре из конторы вышел директор и приказчик. Отобрали человек семь, остальным велели приходить через недельку, несмотря на то, что многие предлагали работать сколько угодно и за что угодно. Велели снять рубаху, осматривали мускулы, работают ли руки и ноги, видит ли и слышит рабочий, здоровы ли зубы».

Все эти воспоминания датированы 49-50-ми годами. Могло ли тогда верным ленинцам вспоминаться другое? А стачки, а забастовки цементников, протестовавших против эксплуатации? Они тоже – доказательство истории.

Но, по другим источникам, Оскар Ливен строил дома для рабочих, снабжал их ключевой водой, построил больницу и школу, где дети рабочих учились бесплатно. А Гуго Гуговича Ливена после революции Генеральное управление национализированных цементных предприятий Приновороссийского района «Цетроцемент» назначает заместителем технического и административного директора завода. Фактически же он выполнял все свои прежние функции по управлению заводом. Тоже – говорящий факт.

Где эта улица, где этот дом?

Сегодня от Ливенов на заводах ОАО «Новоросцемент» ничего не осталось. Нет-нет, конечно, в музее полнейшая экспозиция. А вот так, чтоб «тот самый камень…», «та самая печь…»

Единственный живой свидетель тех лет – бывший Дом директора, построенный в начале прошлого века.

Вверх и ещё вверх по улице от музея, потом по длинной лестнице и вот он – с фантастической для окружающего захолустья архитектурой, но разрушающийся и жалкий своей неопрятностью. Ничего, ничего от тех благополучных времён. Только толстые стены, крутые ступени да арочные проёмы в коридорах напоминают о прошлом. Да ещё тоннели. Старожилы этих мест рассказывали мне, что они проложены отсюда и до самого моря. Во где история…

А ещё история хранится у потомков Ливенов, семья которых уехала из Новороссийска с началом гражданской войны. Но забыть наш город не могут. В 79-м году заводы, которые вполне могли быть его собственностью, посетил сын Гуго Ливена – Пауль. Он ещё помнил наши места, — так, смутные детские картинки из прошлого. А в 1996-м, с частным визитом сюда приезжала правнучка Биргитта, дразнила музейщиков уникальным семейным альбомом и удивлялась, что её родственников в Новороссийске все еще помнят.