Интерес к его книгам подтверждается тем, что некоторые из них были недавно переизданы и моментально разошлись среди людей, интересующихся историей нашего города.

На встрече с литератором, живущим в Москве, но не теряющим связи с родным городом, побывал корреспондент «Новороссийского рабочего».

– Роальд Павлович, в нашем городе немало пишущих авторов, но о 1940-1950-х годах сегодня могут рассказать немногие. Почему ваши книги «Когда-то в Новороссийске», «Мои родители – новороссийцы» и другие оказались востребованными у читателя?

– Я с самого начала вместе со своим соавтором и другом детства Виталием Литвиненко решил писать всё только правдиво, так, как было на самом деле, и свидетелем чему я был сам. В моих книгах ничего не выдумано, я, даже спустя некоторое время, думаю, не написал ли я чего лишнего, может, от некоторых эпизодов следовало бы и отказаться.

– На своих страницах вы вспоминаете, что известным журналистом был ваш отец, возглавлявший секретариат газеты «Новороссийский рабочий». Это вас к чему-то обязывало?

– Вне всякого сомнения. Я даже пошёл вначале по его стопам. Высотный дом, в котором я сегодня живу в Новороссийске, когда приезжаю сюда, стоит на том же самом месте, где находился домик моих родителей. Это практически рядом с местом, где находилось здание довоенной редакции «Новороссийского рабочего». С ним много что связано.

Как-то мы с другом организовали свой джаз-банд: он хорошо играл на гитаре, а я неплохо ему подыгрывал на барабане, в качестве которого чаще приходилось использовать папин чемодан, дававший неплохое звучание и ритм. Однажды мимо открытых окон дома проходила одна старушка, которая, услышав наше самодеятельное «безобразие», выронила что-то ценное из рук и подняла невообразимый шум, заглушив наше музицирование. Мы не на шутку испугались и не придумали ничего лучше, как залечь на полу комнаты и пролежать там до тех пор, пока старушка не успокоилась и не ушла.

– А чем послевоенное время было интересно для вас, для Новороссийска, для его жителей?

– Для меня это время знакомства с морем. Когда я был совсем маленьким, то про меня порой говорили: «Ой, какая красивая девочка!» На что я сурово отвечал: «Я не девочка, я – капитан!» Откровенно говоря, у меня было немало проблем, мешавших попасть работать на море. В детстве у меня был туберкулёз. Но мне искренне помогали мои знакомые ребята. Вместо меня они даже ходили на рентген. Врачу было всё равно, кто там в темноте откликался на фамилию Алякринский, и я таким образом попадал в категорию пышущих здоровьем юношей. Так я оказался на флоте уже в 16 лет, начав работать матросом на перегонке судов из Дуная в Новороссийск.

Главным в городе было его восстановление. Тогда работали шесть дней в неделю, а на седьмой часто устраивали воскресники, занимаясь благоустройством. Техники было мало, в основном всё делали своими руками. По нынешней улице Новороссийской Республики была проложена узкоколейная железная дорога. По ней в район морвокзала вручную катили загруженные вагонетки.

Никто не жаловался на трудности, просто было такое слово – «надо». Все понимали: никто, кроме самих жителей, этого не сделает. Каждое отвоёванное у разрухи здание было маленьким праздником.

– Надолго ли вы связали себя с Чёрным морем?

– Нет, это лишь первый опыт. У мамы, как говорится, были связи, и она в итоге помогла мне устроиться в «Атлантическую научно-промысловую перспективную разведку», которая базировалась в Калининграде. Судно выходило в Атлантику, где, кстати, находилось довольно много наших рыбопромысловых судов – из Риги, Вентспилса, Мурманска, Архангельска и прочих. У меня были довольно любопытные обязанности – перехватывать радиосообщения иностранных судов и передавать о местах их нахождения в наш промысловый центр, с которым находились на связи все наши сейнера и траулеры. Хотя по штатной должности я числился картографом.

– Десятилетие после освобождения Кубани от немецко-фашистских захватчиков – это были сталинские годы. Чувствовался режим в стране?

– Можно много вспомнить и хорошего, и плохого. Помню, как директор рыбколхоза откровенно стонал оттого, что в стране нет Ленина: при нём, мол, многое было бы иначе. Наверняка была бы иная экономическая политика, имея в виду, что в СССР не использовались, так как были полностью задушены, частный труд и частная инициатива. Об этом позже мне нередко говорили мои зарубежные друзья, которые встречались мне по работе в разных странах.

– Роальд Павлович, а что запомнилось в возрождавшемся Новороссийске?

– В то время по набережной проходила железная дорога. А в районе водной станции находился оставшийся после войны бронепоезд. Хорошо помню, как его тащили несколькими тракторами мимо нашего дома до вокзала. Для меня его исчезновение с водной станции стало символом новой, мирной жизни.

– Советский Союз часто называли «самой читающей страной в мире». Что тогда привлекало юных книголюбов?

– Да, такое было. Хотя и книжного изобилия в стране на самом деле не существовало, кроме полок с трудами политиков и вождей. Хорошая книга, если у тебя она была на руках, – это всегда очередь из желающих её прочесть. Приключенческие книги, находившиеся в Детской библиотеке имени Крупской, были в огромном дефиците. В детстве меня снабжал самыми интересными изданиями бывший редактор «Новороссийского рабочего» Александр Соколов. У него имелся шкаф, забитый интересными книгами, и он иногда разрешал мне в нём покопаться. После начала войны Соколов ушёл на фронт, воевал в Севастополе, где был ранен. Позже его переправили в госпиталь в Геленджик, где он вскоре умер.

– До войны героями страны были лётчики, полярники, стахановцы. Были ли такие герои в Новороссийске?

– Самым известным новороссийцем в то время был Владимир Коккинаки. Он и в Новороссийск приезжал несколько раз. За его полётами следил не только весь город, но и вся страна.

– Что хотелось бы вернуть из той жизни, о которой сегодня изрядно подзабыли?

– Люди тогда были воспитаны иначе, чем сейчас. Они здоровались не только с соседями, но и с теми, кто жил на соседней улице. Сегодня выходишь из подъезда, и никто тебя не поприветствует. Очень не хватает того здорового советского гуманизма.

– В 1950-х годах вам довелось работать в «Новороссийском рабочем». О чём была ваша самая памятная публикация?

– У меня как-то было задание встретиться с героем войны во Вьетнаме. Тогда их стали приглашать к нам на учёбу. Ради такой встречи мне пришлось съездить в Москву. Вьетнамский герой меня очень поразил. Прошёл через все трудности. Его не сожгли напалмом, не сразили пулей. И всё, что с ним произошло в период войны, появилось на страницах «Новороссийского рабочего».

– У вас есть любимый уголок в Новороссийске?

– Это место, где находится памятник Неизвестному Матросу. Я там бывал чаще всего, оно находилось в эпицентре всех моих передвижений по городу.

– Ещё будут выходить ваши новые книги?

– Пока дышу, надеюсь. Сейчас начал работать над рукописью новой книги, которую планирую назвать «Пацаны советского Новороссийска». Опять, выходит, о нашем городе. Видимо, по-другому не получается.

***

Алякринский Роальд Павлович – моряк торгового флота, журналист. Родился в 1932 году в Новороссийске. В 1950-х годах работал в газете «Новороссийский рабочий», был помощником капитана на танкерах Новороссийского морского пароходства. Наибольший читательский интерес вызвала его книга «Когда-то в Новороссийске», удостоенная литературных премий журнала «Одиссей» и «Серебряный фрегат».

***

«Когда в 1932 году на свет появился в Новороссийске автор этих строк, в местном ЗАГСе не оказалось нужного бланка. И выдали «Свидетельство о смерти». «Смерти» зачеркнули. Написали «рождении». Мама, в отличие от бабушки, только посмеялась: «Он у меня очень живым родился. Вместо обычного «уа» закричал «ура!». Долго жить будет».

(Из повести «Когда-то в Новороссийске».)

***

«Однажды вечером в красноярском аэропорту мне понадобилось сходить в туалет. Но даже приблизиться к этому заведению, расположенному рядом с аэропортом, оказалось невозможным из-за огромной лужи, зловония и сплошной тьмы. Свет здесь, поблизости от чуть ли не самой большой в мире электростанции, почему-то не горел ни в самом туалете, ни на прилегающей к нему территории. Зато из этого мрачного угла хорошо просматривались светившиеся над аэропортом гигантские буквы лозунга: «Вперёд, к победе коммунизма!».

А ведь был Красноярский обком КПСС, сидел в своём кабинете начальник аэропорта, сидела на своих местах могущественная партийная и советская номенклатура, призванная делать всё для блага народа. Сидела, но этого не делала».

(Из очерка «Про СССР».)