Памяти Тамары Кузьминичны Белькинд, которая тоже была учительницей, преподавала английский язык, посвящена встреча в экспозиции Новороссийского исторического музея-заповедника. Там соберутся люди, которые помнят эту семью, знают педагогическую династию.  Конечно же, на встречу приедет отец Георгий (Юрий) Белькинд, клирик Тульской епархии, преподаватель философского факультета МГУ, чтобы еще раз вспомнить в кругу близких маму и папу. Он рассказал «Новороссийскому рабочему» о педагогической династии, которая началась в Новороссийске и которая продолжается сейчас уже в других городах и весях.

«Маме нравился футбол, а папе военные марши«

Родители были очень разные люди – по темпераменту, по складу характера, по настроениям, по предпочтениям. Взять хотя бы не очень известный факт – мама была страстная любительница футбола. Наша квартира в доме на улице Цедрика выходила окнами на стадион. В моем раннем детстве с нашего балкона было видно почти все футбольное поле. Когда шли футбольные матчи, к нам приходили знакомые, друзья, чтобы поболеть.  Мама тоже всегда болела за местную команду.

Папа был к футболу равнодушен, зато был большой любитель классической музыки. Ему, совершенно миролюбивому человеку, почему-то нравились военные марши. Мама же была равнодушна к военным маршам.

Такими вот разными они были людьми. Мне кажется, что в прочных семьях так всегда бывает – сходятся вместе разные люди, как бы дополняя друг друга, создавая жизненную интригу. Но при этой всей разности мама с папой были настоящим монолитом в своем отношении к школе, к учительству. Это было для них, как сейчас говорят, абсолютной ценностью. Это определяло смысл жизни семьи.

Мамин сын

Моя жизнь делится на две части – 26 лет от рождения до женитьбы, и от женитьбы до маминой смерти 26 лет. Сейчас какая-то третья часть жизни идет. Многие меня воспринимают как папиного наследника. Я был учителем истории, как папа. Какие-то гражданские активности я проявлял, как папа, но в других направлениях. Но при всем том, что я чувствую такое наследование, я рос, как мамин сын.

Все знакомые нашей семьи знали, что я рос маминым сыном. Старший брат Владимир – папин ребенок. Так устроилось. Конечно, я папу любил, уважал. Но его понимать и сближаться с отцом я начал только после женитьбы, когда сам стал мужем и отцом.

Мое детство, отрочество, юность пропитаны особенной близостью с мамой. Мне нравилось, как она одевалась. Она шила себе по выкройкам из журналов. Каждый год к первому сентября у нее была обновка. Мне перепадало от ее увлечения шитьем. На новогодние праздники из остатков ткани она мастерила мне потрясающие роскошные костюмы. Я помню костюм мушкетера. Это было что-то неповторимое, я в этих костюмах очень важничал.

Мама, учительница английского языка, всегда следила за дикцией. А в юности у меня была привычка подпирать рукой рот, я не очень внятно бурчал. Она все время как бы цеплялась. Я говорю что-то важное, а мама делает замечание: «Убери руку ото рта, говори открытым звуком. Ты же людям говоришь, нужно, чтобы звучание твоей речи было внятным».  Это меня  раздражало.

 Сейчас я частенько эти слова вспоминаю … на богослужениях. Священник должен произносить богослужебные возгласы открытым звуком, чтобы они отчетливо воспринимались прихожанами.  Хотя не очень хорошая дикция не считается грехом или каким-то препятствием. В тот момент, когда мама делала эти наставления, она, конечно, и не предполагала, что их будет вспоминать священник…

Год ослепительного счастья

Один год нашей семьи я бы определил как самый счастливый для моих родителей – 1970-й. Он  был ослепительный по счастью. Так получилось, что мы все были вместе в одной школе, школе № 3. Сейчас это технико-экономический лицей.

Тогда я учился в третьей школе вначале в первом, а потом во втором классе. Брат мой Вовка переходил из девятого класса в десятый, готовился поступать в вуз. Мама работала учителем английского языка, папа – учителем по истории и был завучем. И все это было в третьей школе. В прекрасном здании с высокими потолками и большой лестницей. С просторной учительской. Это так важно было. Когда папа стал директором шестой школы, он сразу же выделил самый большой и теплый кабинет для учительской. Чтоб педагогическому коллективу хотелось туда приходить, обсуждать, как прошли уроки, что с детьми, какие у них успехи.

Потом Вовка школу закончил, папа ушел в шестую школу, мама в сороковую. Позже мы в шестой школе воссоединились. Но там уже было как-то по-другому.

Директор школы – это семейный проект

На посту директора шестой школы папа находился 19 лет.  Его директорство было совместным делом, общим проектом моих родителей. В нем, разумеется, был некий момент социального статуса. Но директорство определяло миссию семьи – учить детей, делать школу.  И я знаю, что у моих родителей это получилось.

После папиной смерти я наткнулся на старую тетрадку, в которой отец делал пометки к педсовету. И там была фраза, в которой отражен смысл всего, что он делал в жизни: «Я педагог. Моя профессия воспитывать хороших людей». И он знал, как это делать.

Папа практиковал опросы учеников. Ну, например, посмотрели подростки фильм «Чучело», а потом папа ставил вопрос, который требовал каких-то душевных размышлений – почему нехорошо устраивать травлю слабого? И эти ответы папа хранил.  Потом на последнем классном часе эти ответы он уже вручал выпускникам-десятиклассникам.

Может, кто-то их выкинет, а кто-то оставит и спустя годы увидит, изменился он или нет, что он теперь думает о себе, поймет, как он рос. Сердцевина его методики – делать все, чтобы человек мог расти.

В 2003 году отмечали 50 лет папиной педагогической деятельности. В шестой школе был вечер, посвященный этой дате. Над сценой висел плакат с перефразированной цитатой из песни Леонида Утесова, которого папа так любил. Она звучала так: «Я школе отдал все сполна». Словом «школа» заменили слово «песня». Это было абсолютное соответствие.

К тому времени отец уже ушел с директорской должности. Ему было уже совсем трудно. Трудно ходить, он передвигался с палочкой. До этого мама иногда говорила: может, ты уйдешь?  Но папа отвечал, что должен до полувека дотянуть. Мама поддерживала физически, обеспечивала работоспособность.  И он смог. Он действительно отдал школе все сполна.

Мама настояла, чтобы специально для торжественного вечера привезли из дома кресло и ковер, чтобы на сцене у него был трон. Вот так, на «троне», прошел его рабочий юбилей. После него он еще год оставался работать.

Общей чертой родителей, которая несомненно связана с их миссией, было постоянное стремление узнавать что-то новое. И они всегда что-то изучали, повышали квалификацию.  И передавали свои знания почти до конца жизни. Занимались с учениками почти до последних месяцев жизни. У них было одинаковое мирочувствие – человек должен возрастать, а взрослый должен помогать ребенку возрастать, учить ребенка. Эту миссию взяли на себя и мы, второе поколение семьи Белькиндов. Детям нашим, насколько смогли, передали эти принципы и мирочувствие. Насколько получилось, будет видно.

Педагогический стаж – лет так 250!

Я решил посчитать общий педагогический стаж нашей семьи, это было несложно, потому что остались трудовые книжки, остались воспоминания.

Папин стаж официальный – 51 год. Но я посчитал еще то время, когда он продолжал преподавать, выйдя на пенсию. Он давал уроки как репетитор еще год. Некоторые его ученики говорили, что на таких частных уроках они получили очень многое. У мамы официальный стаж – 37 лет. Она вышла на пенсию в 1989 году и уже в школе не работала. Тоже вела частные уроки, так что надо добавить еще 25 лет. После маминой смерти я предложил жене близкого друга, которая преподавала английский язык, познакомиться с маминым педагогическим «наследством» — карточками, пособиями, конспектами. Она взяла себе изрядную часть тех пособий, которые использовала мама.

 Получается, что родители проработали педагогами в общем 114 лет. К этому стажу можно прибавить педстаж нашего поколения. Я работал в школе и вузе – три года преподаю спецкурс в Московском государственном университете имени Ломоносова. Супруга Марина — кандидат психологических наук, сперва преподавала в университете в Ярославле, потом уже в Москве участвовала в разработке экспериментальных программ и вела собственный авторский курс для старшеклассников «Чтение и понимание». Мой брат Владимир был учителем физики в школе, его жена — воспитателем в детском саду,  Второе поколение Белькиндов с семьями  – тоже имеет общий стаж больше ста лет.

У наших детей тоже есть педагогический опыт. Моя старшая дочь Александра 7 лет преподавала в МГУ, сейчас пишет кандидатскую диссертацию по лингвистике. Племянница Надюша, дочь брата, тоже преподает в университетах Хайфы и Чикаго. Она руководитель академической преподавательской группы и персональный тренер курса «Сторителлинг».

Если все это сложить, то получается, что Белькинды учительствуют лет так 250!

Мир может рушиться как угодно, а детей надо учить. Дети должны возрастать в жизни. В этом смысл нашей семейной миссии. И мне хочется, чтобы ей посвятили себя наши дети и внуки.

Встреча в экспозиции музея на проспекте Ленина, 59  «Белькинды — новороссийская педагогическая династия» (к 10-летию со дня смерти Тамары Кузьминичны Белькинд) состоится 17 сентября в 16 часов.