С ученым встретился корреспондент «Новороссийского рабочего».

— Валерий Геннадьевич, уже более десяти лет в Новороссийске проводится Международная конференция по лазерным технологиям в медицине, биологии, геоэкологии и транспорте. Наш город стал лазерным центром в стране?

— Может, не таким значимым, как Санкт-Петербург, Томск, Ростов-на-Дону, но определенное движение к этому есть. По итогам конференции выпускается сборник, в котором наравне с трудами ведущих ученых страны публикуются результаты исследований, выполненные новороссийскими учеными.

— К работам новороссийцев проявляют интерес за границей?

— Если полистать наши сборники трудов, то можно, к примеру, наткнуться на работы о лазерах, работающих на парах металлов. Некоторые идеи, озвученные впервые в Новороссийске, были затем реализованы на Западе.

— Наверное, для вас в теме о лазерах уже не существует никаких загадок?

— Я как раз считаю, что здесь полным-полно загадок, которые нам проходится разгадывать каждый день.

— И какая же из них стала самой последней?

— Последней проблемой, над которой приходится ломать голову: как точно описать погрешность атмосферного пограничного слоя на заданной волне лазерного излучения.

— А она к чему имеет отношение?

— Эта проблема связана с мониторингом загрязнения атмосферы.

— А Новороссийск как причастен к этому?

— Мы используем в своих исследованиях цементный аэрозоль, и про него мы, наверное, знаем больше всех.

— Все-таки видов загрязнений немало, а ваш метод для какого подходит?

— Это касается в первую очередь загрязнения атмосферы углеводородами, кстати, очень актуального для городов.

— Валерий Геннадьевич, а как вы связали свой научный интерес с лазерами? 

— В то время, когда я учился, всех студентов распределяли по кафедрам и лабораториям. Так я попал в вузовскую лабораторию лазерных исследований и вот уже 50 лет занимаюсь этой тематикой. После этого я всегда работал там, где есть лазеры. В конце 1990-х годов мне довелось работать в проектно-конструкторском бюро Главного пассажирского управления, филиал которого был на нашем вагоноремонтном заводе. И тут тоже нашлось применение для лазера, с помощью которого оценивалось состояние подшипников железнодорожных вагонов.

— А современные студенты рвутся в науку?

— Студент если и мечтает о чем-то таком, то он, прежде всего, любыми путями хочет попасть в ведущие отраслевые вузы, где есть возможности хорошего денежного стимулирования, либо оказаться в системе Газпрома. Я же – человек из прошлого. Тружусь там, где считаю, могут пригодиться мои знания.

— В Новороссийске удавалось создать уникальное оборудование?

— За все годы у нас было немало незаурядных разработок, начиная с первого аэрозольного лидара и лазерных счетчиков частиц. Это приборы, созданные на основе исследований, проведенных в Новороссийске. Многообещающими были эксперименты по газовым потокам, когда технологический газ выбрасывался в атмосферу.

— Для этого нужна серьезная производственная база?

— Ее как раз и не было. Так что от многих разработок остались разве что полученные патенты, опубликованные научные труды и учебные пособия, более двух сотен статей, написанных нашими сотрудниками.

— Но теоретическая наука и существующая практика у нас в стране всегда с трудом находили пути друг к другу. 

— Предприятию или отрасли всегда было проще и выгоднее купить уже готовый прибор, чем финансировать какие-то исследования. В 2018 году правительство приняло решение об усилении контроля над опасными производствами, рассчитанное на пять лет. Под него подпадали предприятия, относящиеся в 1-й категории. У нас в городе такие производства есть, в первую очередь на цементных заводах, но чем все это закончится пока сложно сказать.

— Какими качествами должен обладать человек, чтобы вы его приняли на работу?

— Такой сотрудник должен сам хотеть заниматься исследованиями, глаза у него должны гореть желанием что-то делать. Если этого не будет, то ничего толкового от него не добьешься.

— Порой приходится встречать публикации, в которых говорится о том, что некую звезду футбола или эстрады поклонники узнают и горячо приветствуют на улице. А ученого кто-нибудь узнает на улице?

— Нет, для ученых проявление интереса к их персоне таким вот образом не характерно. Узнают разве что студенты, которые когда-то учились у тебя.

— А сейчас вы их каким наукам обучаете?

— Остался один предмет – физика.

— Какой ваш любимый вид досуга?

— Я всегда не против прокатиться на горных лыжах, хотя это случается не так часто. Как-то была научная конференция недалеко от Эльбруса, так мне там на лыжне довелось встретить одного ученого, которому всего 38 лет. А он в этом возрасте уже стал членом-корреспондентом Академии наук и считает, что у него еще все впереди.

— Помню, как очень удивился, когда узнал, что вы сдали нормативы комплекса ГТО. Кому-то что-то хотели доказать?

— Да, было такое дело, но ничего доказывать ни себе, ни своим коллегам-ученым я не собирался. Хотелось собственным примером привлечь к этому полезному делу наших студентов. Если в ряде видов все шло на равных, то при сдаче бегового норматива я и одна наша сотрудница оказались единственными, кто сумел добежать до финиша. Не дошли до него (вернее, не добежали) как раз те, кто должен был нас намного опередить, – студенты.