И она тоже – не может. Фельдшер Татьяна Алексеевна Проскура работает в фельдшерско-акушерском пункте (ФАП) в Больших Хуторах 43 года.

«Работа и дети – вот что моя жизнь»

 Об этой удивительной женщине мне рассказывали самые разные люди. Из сказанного запомнились почему-то три факта. Несколько лет назад купила себе «вездеход», чтобы быть мобильной. В прошлом году еле высидела несколько недель на самоизоляции по ковиду, потому что ей положено, ведь уже за 70, и снова вышла на работу. Сейчас готовится осваивать компьютерные программы и на ты со смартфоном! О возрасте она вроде и не думает совсем, говорят те, кто её хорошо знает. Она строит планы на «вторую молодость», и никто не сомневается, что впереди у Татьяны Алексеевны много нового и интересного.

О таких женщинах должны знать наши читатели! И я приехала знакомиться с Татьяной Алексеевной.

Из-за угла с рёвом выруливает квадроцикл – Татьяна Алексеевна несётся на фотосессию. Лихо паркуется у тропинки, ведущей в медпункт, и объясняет, что задержалась, потому что ездила переобуваться, – нехорошо фотографироваться в галошах. Своим транспортным средством она явно гордится, четырехколёсный помощник последние годы её сильно выручает. Рассказывает, что управлять им научилась легко. Рассматривает колёса – менять пора…

В Большие Хутора на постоянное место жительства и работы она приехала в 1977 году. За плечами был опыт фельдшерской работы в Астрахани, Тамани, на Малом Утрише. Это была работа и в большом коллективе, где довелось поучиться у хороших докторов в самых разных сферах медицины, и опыт «одиночного плавания», когда ты один на один с больным или даже раненым, и решение о спасении пациента принимаешь только ты.

Эпикриз Больших Хуторов

В конце 70-х в Больших Хуторах жили человек 600, это вместе с детьми. Сегодня взрослого населения – 807 человек и 269 – детей. Это только те, кто к ФАПу приписан. Но обращается за помощью гораздо больше людей.

– Если спросите, вспомню всех до одного. Тех, кто приехал в Хутора недавно, – человек 200, а остальные – они мне как родственники. Есть семьи, в которых знаю прадеда и прабабку, деда и бабушку, маму-папу и детей уже лечу. Знаю, кто чем  болел, какая генетика в семье.

Такая «историческая» картина болезни позволяет и диагнозы ставить точнее, и помощь оказывать точечную. За 40 лет картина заболеваемости изменилась, – делится наблюдениями Татьяна Алексеевна.

– Раньше болели серьезнее, потому что меньше обследовались. В больнице Абрау-Дюрсо ещё лет 10 назад был всего 1 терапевт, и не было ни одного узкого специалиста! Сейчас медицина жителям Больших Хуторов стала доступнее.