Человек редкой профессии, художник-реставратор по металлу, Игорь Кузин рассказал, что он чувствует, доставая из земли средневековый меч, как не пострадать от опасной химии и почему он блюдет Кодекс чести реставратора, написанный коллегами по ремеслу больше века назад.
Думал: кусок грязи, оказалось — ценность
— Вот как выглядят элементы конной сбруи, взятые из земли при раскопках, — сотрудник археологического отдела Новороссийского исторического музея-заповедника Игорь Кузин ставит передо мной картонную коробку с кусочками то ли земли, то ли ржавчины.
Я глупо смотрю на эти невнятные фрагменты. На земле я бы их не заметила, перешагнула бы или случайно наступила ботинком, уничтожив историю навсегда. Железные предметы очень плохо сохраняются в земле, с веками превращаясь в такие бесформенные куски.
Затем Игорь Кузин показывает мне фотографию лошади с навешенными сверху украшениями — отреставрированной конной упряжью, высокохудожественным произведением искусства из медного сплава с узором с вкраплениями желтого металла, предположительно золота. Так выглядит находка после реставрации. Это впечатляет.
— Эту упряжь мы достали из захоронения воина с конем, когда обследовали памятник археологии в Натухаевской на месте строительства газопровода «Южный поток», — вспоминает Кузин. — Раньше я такого не видел: передо мной лежала лошадь в позолоченных украшениях. Предметы из медного сплава, в отличие от железа, очень хорошо сохраняются в земле. После механической очистки, промывки в дистиллированной воде, очищения элементов коррозии скальпелем, а труднодоступных мест — химией, обезжиривания я получил вот такую красоту…
Конная упряжь из Натухаевского могильника — теперь один из самых ценных экспонатов фондов Новороссийского исторического музея-заповедника.
Главное — не навредить находке
— Берешь порой средневековый предмет — будто его только что в кузнице сделали, — продолжает художник. — Моя задача как реставратора — не навредить находке. Если где-то дрогнет моя рука — информация о предмете будет уничтожена навсегда! Я ведь блюду Кодекс чести реставратора, написанный в позапрошлом веке. В нем сказано об ответственности реставратора перед предметами исторической ценности. Если человек моей профессии понимает, что не может справиться с задачей, не повредив экспонат, он должен честно отказаться от работы.
Работа оказалась опасной
Свою профессию Кузин называет опасной, ведь работать приходится с кислотами, клеем, пылью, электроприборами. Не дай бог ты не надел средства индивидуальной защиты — так и до производственного травматизма недалеко. Однажды Игорю Кузину прилетел в глаз фрагмент древнего металла. Его пришлось долго и мучительно лечить. Теперь художник работает исключительно в защитных очках, перчатках и рабочем халате.
Учился у великих
— Искусство реставрации невозможно освоить по учебникам, теоретически, — продолжает Кузин. — Учиться я ездил в Москву к самой Марине Сергеевне Шемаханской, ведущему специалисту государственного научно-исследовательского института реставрации. Все нюансы профессии постиг на практике. Первым отреставрированным мной предметом был средневековая сабля из железа, вторым — кованый колокольчик для украшения конной упряжи, найденный в погребениях лошадей на горе Зеленской под Таманью. Подобные колокольчики — он такой пока на всю страну единственный, остальные литые — в институте реставрации ранее и не видели. Изначально находка выглядела как бесформенный комок глины с вкраплениями бронзы. В результате под чутким руководством Марины Сергеевны получили высокохудожественный раритет.
— Если кто-то думает, что готов заняться реставрацией предметов старины, заблуждается, — продолжает Игорь Кузин. — В работе с коррозированным материалом, столетия пролежавшим в земле, много нюансов. Разбирая комок грунта, ты раскрываешь слипшиеся предметы, выискиваешь вкрапления металла, с осторожностью приходится работать с узорами и технологически сложными деталями. Самая главная задача — восстановить и разгадать технологии древних ремесленников.
Игорь Кузин говорит, что с середины девяностых годов прошлого века работы исследований по реставрации предметов в музеях страны приостановились, пришли в упадок. На такие манипуляции просто не выделялись деньги. За эти годы пришли новые технологии, новые реагенты, клеящие компоненты. С новыми материалами можно добиться более внушительных результатов в этой кропотливой работе.
Памятник обретет новую жизнь
Сейчас художник-реставратор работает над восстановлением коллекции предметов, взятых из средневекового могильника в районе реки Дюрсо в далеком 1974 году. Памятник в свое время исследовал новороссийский археолог Александр Дмитриев, в нем более трех тысяч различных предметов — древняя керамика, украшения, кремниевые предметы, оружие. Часть из них еще лет пятнадцать назад реставрировала дочь Дмитриева Александра.
Реставрационный совет Новороссийского музея-заповедника принял решение привести в порядок именно эту коллекцию предметов. Поэтому Кузину предстоит долгая и интересная работа. Все это — неотъемлемая часть магистерской диссертации «Инновационные технологии консервации и реставрации металлических изделий в адыгских памятниках района Новороссийска и Анапы», над которой сейчас трудится художник-реставратор.
— Когда я держу в руках наконечник копья, меч, меня отхватывает трепет, я представляю себе, что видел этот предмет, сколько он прошел, прежде чем был поднят из-под земли и отреставрирован, — говорит Кузин. — Энергетика предмета остается, несмотря на то, что пролетели века или тысячелетия…
Жизнь изменил граф Монте-Кристо
Я поинтересовалась, как Кузин пришел в профессию, ведь по первому образованию он экономист.
— В детстве я несколько раз перечитал «Графа Монте-Кристо», и с тех пор во мне поселился интерес к старине и дух авантюризма. Будучи охотником, бродя по лесам и лугам с ружьем, я часто находил фрагменты древней керамики. Однажды я приобрел металлоискатель и нашел с его помощью несколько древних монеток и старинный свисток. С ними я и пришел в отдел археологии Новороссийского музея-заповедника, чтобы узнать, можно ли мне копать дальше? Руководитель отдела Александр Шишлов сказал, что нельзя, пригласив поучаствовать в официальных раскопках. Сначала я был просто волонтером, затем устроился в музей научным сотрудником по совместительству, изучал историю. Ну а потом меня отправили учиться в Москву, — завершил свой рассказ художник-реставратор.
